Мятежный дом

— Вы поставили меня в трудное положение. Оказывая вам гостеприимство, я автоматически перехожу в разряд нарушителей закона и врагов правящего дома. Вы симпатичны мне, и тем более — моей дочери, но это все недостаточно веские причины, чтобы оставлять вас в живых. Ставки слишком серьезны, чтобы поддаваться чувствам. Скажите, чего вы хотите?

— Того же, что и вы, — Дик отхлебнул полчашки, наслаждаясь почти забытым вкусом настоящего молока. — Свободы. Вырваться в Галактику.

— Общность целей не предполагает возможности союза. Иногда — наоборот. Разве возможен союз между двумя мужчинами, добивающимися одной женщины?

— Да, если она в беде и ее нужно спасти, — не колеблясь, ответил Дик.

Кордо молча кивнул, как бы признавая это маленькое поражение.

— Как вам удалось выжить?

Дик понял, что это не перемена темы, а подход с другой стороны.

— Бог послал мне много хороших людей.

— И все они, зная, кто вы такой, укрывали вас, рискуя жизнью?

— Некоторые из них. Остальные не знают, кто я такой.

— А если бы знали?

Дик пожал плечами.

— Иногда люди поступают так, как велит им совесть. Иногда — так, как совесть им позволяет. Я… старался держаться тише, но, похоже, что все всё скоро узнают.

— Бог послал нехорошего человека? — усмехнулся Кордо.

— Я пробовал… быть никем, — осторожно ответил Дик. — У меня не получилось.

— Но если быть кем-то, то кем? Чего бы вы хотели?

Дик усмехнулся.

— Выбирать из всего на свете или из того, что есть?

— Мы всегда выбираем только из того, что есть.

— Тогда я хотел бы, чтобы люди вроде вас как-то заставили Шнайдера переменить жизнь в доме Рива. Он не должен больше воевать. Не должен элиминировать гемов. Вам нужен мир с Империей.

— А что вы готовы отдать за это?

— У меня ничего нет. Только жизнь.

— Этого может быть слишком мало, — покачал головой Кордо.

— Чтобы быть услышанным, не обязательно быть живым, — проговорил Дик. — Разве Экхарт Бон не научил вас этому?

* * *

Несмотря на данное отцом слово, Рокс беспокоилась. Они закрылись в библиотеке на три часа. Три часа в библиотеке можно провести с большой пользой, но отец всегда казался ей человеком, которому с имперцами не о чем говорить дольше трех минут.

Но за ужином Ран больше отмалчивался, отец шутил, а Рокс удивленно переводила глаза с одного на другого. Беседа шла в основном об истории дома Рива — точнее, отец рассказывал, а Ричард-Ран внимательно слушал. Предмет заинтересовал его настолько, что после ужина он с разрешения отца уединился в библиотеке, а когда Рокс направилась туда, отец мягко перехватил ее по дороге и попросил оставить юношу наедине с терминалом.

— Что ты задумал? — напрямую спросила Рокс.

— Ничего. Пока ничего. Я только присматриваюсь к нему.

— Зачем? Чего ты от него хочешь?

Александр Кордо побарабанил пальцами по столу.

— Расстановка сил в Доме Рива такова, — сказал он медленно, — что очень многие недовольны Шнайдером, но при этом никто не рискнёт выступить в открытую, ибо это значит — претендовать на роль тайсёгуна, и выступивший восстановит против себя всех, кто претендует на ту же роль. Но никто пока не продумывал развитие событий в случае, если против Шнайдера выступят снизу.

Рокс подумала, покачала головой.

— Вряд ли. Город любит Шнайдера, маноры любят Шнайдера и флот любит Шнайдера. Потому никто и не рвется выступать против него, что все знают: угодить черни так, как Шнайдер — не сможет никто.

— А я говорю не о черни. Когда я говорю «снизу» — я имею в виду «с самого низа».

Поймал изумленный взгляд дочери и пояснил:

— Гемы.

— Но ведь они… не могут восстать.

— Если бы они не могли восстать, этологическая диверсия не каралась бы смертью.

Рокс попыталась представить себе восстание гемов — и у нее ничего не получилось. Даже если к восстанию присоединятся боевые морлоки — в чем она сомневалась — сколько их? Пять, шесть тысяч? Против двухмиллионного населения одних только Пещер Диса? Против Бессмертных, флота и ополчения?

Она посмотрела на отца и поняла — ему все равно, чем это кончится. Гемов и так должны элиминировать, Дик и так покойник, Рива и так конец, а полшанса из миллиона — лучше чем ничего.

— Я расскажу ему, как ты хочешь его использовать, — она вскочила.

— Я не против. Но думаю, ты сильно недооцениваешь его упрямство и… — Александр Кордо улыбнулся, — любовь к жизни.

Когда Дик вернулся из библиотеки, уже наступило время ложиться спать.

— Что ты там делал? — немного неприязненно спросила Рокс.

— Изучал историю дома Рива. Завтра опять пойду. Я так мало знаю.

— Ты понимаешь, чего хочет отец?

— Да, сеу. Но я хочу того же самого.

— Восстания гемов?

— Спасения для дома Рива, — он начал раздеваться. — Вы же не дадите гемам жить, если не дадут жить вам. Восстание, Господи Боже — да хоть бы удалось добиться отмены этого придурочного указа об элиминации!

— И у тебя, наверное, уже есть план? — ехидно спросила она.

— Нет. Пока — ничего нет. Я слишком мало знаю. Я плохо использовал свое время и был дураком…