Мятежный лорд

– Европейские страны будут гарантировать независимость Греции, – рассуждал он по пути домой. – На данный момент особой разницы между турками и греками нет. Но последние должны стать лучше во всех смыслах этого слова. Вскоре плоды цивилизации зацветут здесь пышным цветом. Сейчас между Востоком и Западом существует вакуум, который должны заполнить греки! Англию они должны воспринимать как друга. Тем более что мы ведем курс не на колонизацию, а на освобождение стран Латинской Америки, что подтверждает искренность намерений англичан. Мы поддерживаем стремление народов к свободе и цивилизации, осознав, что именно этот путь находится в сфере интересов Англии…

Лошади шлепали копытами по лужам, чуть подсохшим на весеннем солнце. Они фыркали, крутили головами и совершенно не слушали высокопарных речей наездника. Так же как, впрочем, и люди, которые брели по кромке грязной дороги. Некоторые узнавали Джорджа и приветственно махали руками, другие не обращали на всадника ни малейшего внимания. Бедностью, крайней нищетой веяло от их одежды, неумытых, изможденных лиц, от грязных, тонких ручонок ребятишек, которыми они держались за истрепанный подол материнской юбки. Они не ведали о возлагаемых на них надеждах цивилизованных стран, пытаясь выжить в своем крохотном и убогом, на взгляд филэллинов, мирке.

* * *

К середине марта на город свалилась очередная напасть – чума. Причина смерти приезжего грека выглядела странной и весьма пугающей. Точно врачи определить не могли, но склонялись к самому страшному варианту. Тело умершего было покрыто черными гнойниками, а кровь из сосудов проникла в ткани.

– Теоретически это могло быть и отравление, – объяснял Бруно Байрону и Пьетро. – Но никаких иных признаков отравления нет.

– С чего бы травить обыкновенного торговца? – спросил Байрон.

– Именно! Ничего из дома не пропало. На месте крупная сумма денег. В городе, откуда он приехал, свирепствует эпидемия. Пока неясно какая. Это необязательно чума.

Тем не менее в Месолонгионе приняли необходимые меры предосторожности. Магазины и кафе закрылись. Тех, кто общался с торговцем, поместили в карантин. Врачам поручили тщательно следить за любыми признаками распространения болезни. Люди начали с подозрением смотреть друг на друга, стараясь лишний раз не общаться.

– Грязь! Грязь и полное отсутствие гигиены! – восклицал Байрон, понимая, что, если и правда начнется эпидемия чумы, она уничтожит сопротивление греков успешнее любого османского вторжения. – На всякий случай я отправлю срочное послание на Закинф. Распространение болезни заставит нас уйти из города!

Вскоре новости из Гастуни заставили вздохнуть спокойно: в городе свирепствовала эпидемия скарлатины. Но некоторое время греки продолжали передавать слухи о лютой чуме, которую якобы специально распространили турки…

После того как стало ясно, что чума миновала, возобновились учения в постоянной греческой армии. Байрон пожелал принять в них участие и маршировал в строю наравне со всеми, несмотря на свою хромоту. Однако вскоре возобновился дождь, и несколько дней хорошей погоды канули в небытие. Ливень хлестал во всю мощь, и о выходе на улицу не могло быть речи. В доме снова разгулялись сквозняки, а ставни приходилось держать закрытыми круглые сутки, порой забывая о том, сколько на часах времени, утро ли за окном или темная ночь. Джордж от нечего делать фехтовал с Пьетро, но невозможность двигаться и выходить из душного, промозглого помещения постепенно погружала его в состояние глубокой меланхолии…

* * *

– Пришла почта, – сообщил утром очередного хмурого дня Пьетро.

Байрон подошел к столу и быстро просмотрел толстую пачку.

– Обычные послания от греческих вождей. А вот тут что-то интересное, – он выудил письмо из Англии. – Посмотрите, мой друг, депутаты в конце концов прибыли в Лондон! Сколько мы ждали этой новости! Пишут, есть надежда быстро получить заем. А вот еще важное письмо – от Трелони и Стенхоупа. Дорогой Эдвард давненько не присылал о себе известий. Теперь они встретились с графом в Афинах и дружно призывают меня все-таки прибыть на встречу в Салону. Придется ехать, Пьетро. Трелони подтверждает, что там состоятся переговоры по поводу объединения Западной и Восточной Греции и по поводу усиления обороны страны. Как мы и подозревали, турки начинают укреплять свои позиции. Весной или летом они начнут наступление… – он замолчал на минуту, дочитывая письмо до конца. – Греческое правительство предлагает мне принять должность генерал-губернатора Греции.

Байрон заметно повеселел: перспектива прельщала его, а возможность выехать из Месолонгиона не для поправки здоровья, а по важному делу прибавляла оптимизма.

– Пьетро, приготовьте мне бумагу для ответа, – попросил он, усаживаясь за низкий столик. – Сейчас же отвечу и отправлю в Афины!

– Вы принимаете пост? – полюбопытствовал Гамба, заранее предполагая ответ.