Мятежный остров

– Карл-художник, ты нас извини, – по праву старшего обратился к Виталию старик Гильерме. – Мои братья не сильно на тебя наехали? – Он подошел и по-дружески протянул ему сухонькую морщинистую руку.

Рождественский пожал ее.

– Да не очень, – улыбнулся он.

– Прости нас, Нукулпрадат говорит, что с тобой надо так себя вести. А ты подыгрывай.

– Знаю.

– И еще тебе весть от Дмитрия. Он просил передать. Я не знаю, как это переводится, просто Домингос заучил на память… Ну-ка, скажи, – приказал старик Гильерме молодому филиппинцу.

Тот, нелепо кривя губами, произнес на ломаном русском: «Корито придот ветшером. Буд на строме».

– Грасияс, – по-испански поблагодарил Рождественский.

Виталий думал о предстоящим побеге, быстро окинул взглядом барак, в уме прикинул свой маршрут из умывальника к тюремной стене. Если его опять выдернут из барака и оставят в карцере, то придется снова симулировать предсмертное состояние и вызывать священника, чтобы он позвонил и передал, что операцию надо переносить. Беспокоило и то, что Дмитрий в любой момент может решиться на захват судна. А это расстроит все планы.

– Уважаемый Гильерме, – обратился Виталий к старику, – пошли Домингоса к Хар-Лампу, пускай скажет, что у меня все в порядке. И, кроме того, расскажет, о чем говорили солдаты. Я их подслушал. Сегодня ночью в джунглях была перестрелка, охрана тюрьмы усилена.

– Хорошо, Карл-художник, Домингос сейчас отправится. А ты иди отдыхай. Положи под нары половую тряпку, если зайдут солдаты, хватай и делай вид, что моешь пол.

– Понято, – кивнул Рождественский. – Если усну, разбудите как-нибудь.

– Паскуалито! – окликнул старик Гильерме Пакемона. – Когда заглянут солдаты, кашлянешь.

– Хорошо, – отозвался филиппинец.

– Ты, Карл-художник, услышишь и проснешься.

Рождественский прилег на нары, позволил себе поспасть, ведь впереди бессонная ночь.

Домингос открыл дверь барака, посмотрел на тюремный двор и выскользнул наружу. Он улучил момент во время короткого перекура, когда можно было подойти к Харлампиеву, предал слово в слово, что ему говорил Рождественский.

– Благодарю, Домингос. И передай привет старику Гильерме.

– Хорошо. – Домингос посеменил назад в барак.

Дмитрий решил посоветовался с Ван дер Венделем, в паре с которым таскал балки.

– Надо разузнать у солдат, что там происходит, – предложил голландец. – А там подумаем.

– Эй, а что это там ночью меня разбудило? – Харлампиев внаглую спросил у ближайшего солдата.

– Русский медведь, давай за работу! – огрызнулся охранник.

– Как можно работать, когда спать не дают, – зло проговорил Дмитрий. – Говорят, там, за стенами, война началась.

– Какая война? – переспросил солдат.

– С Китаем.

– Что ты мелешь! – одернул Харлампиева охранник. – Зачем Филиппинам воевать с Китаем?

– Говорят, за острова Спратли. Вы же никак их не можете поделить.

– Никакая война не началась… Работать, ублюдок! Отряд отправили в лес на плановые учения.

– Ну-ну, и вертолет облетал остров, – вмешался Мартин.

– Учения с применением вертолета, – отрезал солдат. – Работать, уроды гребаные! – Его рука потянулась за дубинкой.

Харлампиев и Ван дер Вендель схватили тяжелую балку и потащили к штабелю.

– Что ты думаешь? – спросил Дмитрий, когда они отошли подальше от охранника.

– Темнят они что-то. Возможно, солдат с оружием сбежал, – предположил Мартин. – В этих местах, в Малайзии, на Филиппинах и в Индонезии, откуда я родом, есть такое явление – амок называется. Человек после депрессии впадает в слепую ярость. А если у него под рукой нет оружия, идет и всех подряд убивает. С солдатами это тоже происходит. И довольно часто.

– Вполне возможно, – согласился Харлампиев. – А что нам от этого? С одной стороны, посты усилены, а с другой – некоторое количество солдат отсутствует в гарнизоне. И на помощь они своим прийти не успеют.

– Да, я тоже так думаю, – поразмышляв, произнес голландец. – Ты смотри по обстановке. А мы уже поддержим. У нас же все готово.

– Да и папаша Карло в бараке… Подумаем. Давай, и рр-аз. – Дмитрий и Ван дер Вендель забросили балку на штабель.

На обеде к ним опять подошел Домингос.

– Карла-художника снова забрали, – сообщил он.

– Что они за него так взялись… То отпустят, то заберут! – негодовал Харлампиев.

Теперь всю операцию приходилось откладывать на определенное время.

* * *

Рождественского срочно забрали в медицинский изолятор, потому что на судне, пришедшем на остров раньше положенного срока, прибыл Бальтасар Алонсо. Именно он привез с собой одну из последних разработок американских военных специалистов – очередную сыворотку правды. Мистер Грин не стал тянуть резину и сразу же приступил к допросу. Рождественского положили на кушетку для буйнопомешанных, приковали к ней, а к его рукам, ногам, голове, мочкам ушей присоединили датчики детектора лжи.

За ноутбук сел сам Генри. А начальник тюрьмы, без которого не обходилось ни одно событие в этом заведении, вызвал Пеллегрино.