Мятежный Процион

– И? – «Акцепт» задом вылетел на проезжую часть оживленной городской магистрали, его тут же развернуло, машина пошла юзом, на миг застыла под аккомпанемент саднящих сигналов, визга тормозов и громких угрожающих выкриков, а затем резко рванулась вперед, как ни в чем не бывало влившись в плотный транспортный поток.

Ян положил автомат на колени и поднял стекло.

– Мари, ты должна мне объяснить, что происходит?

– Хочешь задам тебе точно такой же вопрос, Ян? – ответила она, отдавая управление автопилоту.

– Значит, ты непричастна к этому? – Ковальский достал сигарету. – А наша встреча? Случайность?

Он искоса посмотрел на Мари и вдруг увидел, как тень улыбки проскользнула по ее губам.

Не издевательской усмешки, а именно улыбки, теплой, человечной…

Ему вдруг стало не по себе.

– Случайность, Ян. Хотя в ней есть доля закономерности. Ты утром потревожил мой сон. Я нашла тебя, даже не предполагая, с кем именно встречусь. Раз в десять лет подобное вполне может произойти.

– Чему ты только что улыбнулась?

– Не чему, а кому. Тебе.

Ее слова обожгли.

Он так и не прикурил сигарету, внезапно подумав, как стремительно пронеслись мимо десять лет жизни, не оставив ни одного светлого воспоминания, сравнимого с мимолетной улыбкой Мари.

Неужели, скитаясь по зараженной запретной зоне, каждый день и час рискуя быть либо инфицированной, либо убитой, она сумела сохранить в себе частицу души, настоящего человеческого тепла?

Он сидел, сутулясь, будто десять лет состарили его, как тридцать, а она продолжала спокойно следить за дорогой.

– Я рада, что мы встретились, Ян, – произнесла Мари. – Случайно или нет, но встретились.

Он посмотрел на небольшие мониторы заднего вида и ответил:

– Я тоже рад. Только боюсь, наша встреча добавит тебе проблем…

Она перехватила его взгляд.

Сзади, лавируя в транспортном потоке, к ним приближались три темно-серых флайкара, похожие друг на друга, как братья-близнецы.

– Это они?

Ян кивнул, вновь включив коммуникатор, на этот раз задействовав устройство громкой связи.

Голос, ворвавшийся в тишину салона, не оставил сомнений:

– Сэр, я их засек. Двигаются в северо-западном направлении. Пятый уровень двенадцатая магистраль.

– Что на сенсорах, не разберу… Они ведут преследование?

– Данные по расшифровке направленного излучения указывают на серебристый «Акцепт». Машина официально зарегистрирована на имя Мари Лерман. Она биолог, числится в штате управления внешних изысканий.

– Сейчас проверю. Кто еще в машине?

– Сканирую… – Пилот патрульной машины запнулся. – Сэр, с ней Ян Ковальский, ликвидатор отдела контроля запретных зон.

На некоторое время в эфире наступила тишина.

– Слушай внимательно, Патрик, – наконец раздался голос дежурного офицера. – Держи «Акцепт» в поле зрения. Доклад каждую минуту. К тебе уже направлена помощь.

– Я могу узнать, в чем дело? Мне продолжать наблюдение за флайкарами?

– Все внимание на «Акцепт». Его нельзя выпустить из города. Флайкарами займутся специальные подразделения. Они отсекут преследование.

– Понял, сэр, но…

– Без «но», сержант. По моим данным, Мари Лерман и Ян Ковальский погибли десять лет назад во время вторжения. В машине не они, ты понял?!

* * *

Мари и Ян одновременно посмотрели друг на друга.

Немой вопрос был одинаково ясен. Это правда? – спрашивали глаза.

Ян не выдержал первым.

– Мари, ты должна объяснить…

– Почувствовал себя человеком? – с неожиданной обидой резко оборвала она его фразу.

– Я человек, – глухо произнес Ян.

– Я тоже, – в тон ему ответила Мари.

– Зачем ты воспользовалась своим настоящим именем?

– Потому что это безопасно! В городе тысячи женщин носят эти же имя и фамилию. Или ты не знал? Сколько «Ковальских» содержит телефонный справочник? Можешь ответить?

– Не знаю. Много.

– Десять лет назад я исчезла, это верно. Но не погибла. А если у дежурного офицера хватило ума проверить биометрические данные по всей базе однофамильцев, то я тут ни при чем. Все было нормально. До сегодняшнего дня, по крайней мере. Лучше ты мне объясни, как это капитана Ковальского угораздило попасть в списки мертвых?

– Ничего не понимаю…

– Думай. Иначе мне придется поверить, что ты…

– Извини, Мари. Погорячился. – Он поймал ее взгляд и добавил: – Вскрывать вены не буду. Я живой.

А в голове все же промелькнула, проскользнула холодной змейкой мысль: «Живой, как тот дройд, которому Мари прошила двумя выстрелами ядро системы, а он встал, ожил.

Это не жизнь. НЕ ЖИЗНЬ!..»

– Ян, успокойся, я тебе верю.

– С чего вдруг?

– Не вдруг. Ты сильно побледнел. – Она внезапно протянула руку, коснувшись тыльной стороной ладони его небритой щеки. – Все нормально. Прорвемся.

– Куда прорвемся?!

– За город. В «запретку». Ко мне в гости, если тебя волнуют формулировки.

Он не ответил.

Теперь, наверное, уже все равно. Чья-то рука вычеркнула его из списка живых. Сделать это несложно, учитывая, что город, равно как и его граждане, за последние годы попал в сильную, если не сказать – абсолютную зависимость от глобальной информационной сети. Подменить несколько строк в базе данных, и все – нет человека. Погиб десять лет назад.