Мятежный рыцарь

– Я в этом мало что понимаю, но неужели она до сих пор без сознания?

– Да, и это очень плохо… – Элис закусила нижнюю губу. – И зачем только я потребовала вернуть мне книги! Ничего этого не случилось бы!

– Но ведь они принадлежат вам.

– Дело не в этом. В них записано, как излечиться травами. У меня ушло несколько лет, чтобы составить этот лечебник. – Элис взглянула на Вельму. – Но что такое книги по сравнению с человеческой жизнью?

– Вы сделали для нее все, что в ваших силах.

Элис посмотрела на свои руки в перчатках.

– Одно средство я не испробовала.

– Какое?

– Я обязана попробовать, – сказала она и стала стягивать перчатки. Кожа у нее на руках оказалась очень бледной.

– Странно, что вы ухаживаете за больными, не снимая перчаток. Ведь без них легче.

– Нет, намного труднее. – Она затравленно взглянула на него.

Встревоженный Говейн опустился перед Элис на колени.

– Что вы собираетесь делать?

– Дотронуться до нее, больше ничего.

Он хотел расспросить поподробнее, но она закрыла глаза, нерешительно положила пальцы на лоб Вельмы и вскрикнула.

– Что такое?..

– Ничего! – Глаза Элис были по-прежнему закрыты, а дыхание стало прерывистым. – Вдруг это поможет?

– Что поможет?

– Тише! Я должна сосредоточиться. – Элис провела ладонями по потному лбу Вельмы, а затем осторожно коснулась пальцами раны. – Boт здесь, – сказала она и вся задрожала.

Говейн потянулся, было к ней, но удержался, боясь помешать.

– Здесь все сжалось и поэтому болит, – пробормотала Элис. – Надо это снять. – Она задыхалась, ее трясло.

– Элис, прекратите! – Говейн взял ее за плечи и легонько отстранил от Вельмы.

– Подождите, я сейчас сосредоточусь и успокоюсь. – Она сжала ладони в кулаки и прижала их к его тунике, как бы черпая у него силу.

Этот бессознательный жест пробудил в нем ответную нежность. Он ласково стал гладить девушку по спине, унимая ее дрожь и напряжение. Наконец она успокоилась. Выходит, колючая недотрога доверяет ему?

А Элис утонула в обволакивающем тепле его тела. Слабость куда-то ушла, его ровное дыхание передалось и ей. В поддержке Говейна было еще и восхитительное ощущение человеческой близости, чего она ранее не испытывала. Она могла бы оставаться в его объятиях целую вечность. Но надо было вылечить Вельму.

– Теперь я знаю, что надо делать.

– Вы устали и ничего больше не будете делать, – проворчал Говейн. – Я отведу вас в вашу комнату и уложу в постель.

– Но я могу помочь Вельме!

– Вы уже достаточно помогли. – Он дотронулся до ее щеки.

Элис почувствовала его решительность и отпрянула, словно обожглась.

– Черт! Вас не поймешь.

Она сердито взглянула на Говейна.

– Вы думаете, мне приятно быть такой?

– Какой?

– Я – целительница, но не все мои умения обычного свойства. – (Он недоверчиво смотрел на нее.) – Этот дар уходит корнями в семью матери. Моя двоюродная бабка лечила травами, но, помимо этого, умела читать и мысли больных.

– Вы можете прочитать мои мысли? – Говейн был потрясен.

– Нет. Но когда я касаюсь кого-нибудь, то чувствую то, что чувствует этот человек: гнев, радость, боль…

– И поэтому вы носите перчатки?

– И широкие накидки, хотя самое чувствительное у меня – руки.

– Почему вы раньше мне об этом не сказали?

– О таких вещах не говорят, сэр. Меня могут объявить ведьмой.

Ей так много хотелось ему рассказать и объяснить!

– Когда я дотронулась до Вельмы, то поняла, почему она не приходит в себя. Кровоподтек у нее на лбу не внешний, а внутренний. Я почувствовала, как кровь давит ей на мозг. Она умрет, если не уменьшить давление крови.

– Вы собираетесь пустить ей кровь?

– Это не поможет, так как отток крови будет от руки, а не от головы. Нужны пиявки. Если их приложить к синяку, они отсосут разлившуюся кровь.

Говейн кивнул и встал на ноги.

– Я пойду к реке и соберу их.

Голос рыцаря прозвучал так странно. Что в нем было? Презрение? Или даже страх перед ней? Впрочем, это и неудивительно. Но от сознания того, что никогда больше Говейн не обнимет ее, слезы навернулись на глаза. Лучше бы он вовсе не обнимал ее, даря мгновения радости и надежды, когда сердце готово выскочить из груди, а ты сама словно паришь в воздухе!

Как только Говейн появился в большой пещере, к нему подбежала Мей.

– Говейн, пожалуйста, скажи, что ты не сердишься на меня!

– Тебе повезло, что Элис не пострадала.

– Я не желала ей зла…

– Неужели? – Он презрительно сощурился. – А как, скажи на милость, она смогла бы выжить одна в лесу?

– Я попросила сына Дональда отвезти ее в это аббатство, – стояла на своем Мей, – и отдала ему за это материнское кольцо.

Говейн потер небритый подбородок.

– Жан нашел Дональдова сына на ферме. Он был пьян и храпел на всю округу.

– Вот пьянчуга! Небось купил эля на мое кольцо.

– Ты не должна была предлагать Элис бежать отсюда. Ты надеялась, что я подумаю, будто она удрала к Ранульфу?.. А я-то считал тебя своим другом!

– Я и есть твой друг, – быстро проговорила Мей, но внутри у нее все сжалось: было ясно, куда он клонит.

– Я всегда ценил твою дружбу, поддержку и верность.

Мей кивнула, и горло у нее сдавило.

– А я старалась помочь тебе…

– Да, – он улыбнулся. – Надеюсь, ты навсегда останешься моим другом.