Мятежный век. От Якова I до Славной революции

10 июня 1688 года Мария Моденская родила Якову сына. Многие не верили этому сообщению. Уж в слишком удачный момент появился на свет наследник Стюартов! Пошли слухи, что новорожденного принца доставили в королевскую спальню в металлической кастрюле для горячих углей. Через пять дней после рождения принца Уэльского семь неугодных епископов были доставлены на барже из Тауэра в Вестминстер-Холл, где их то и дело приветствовали криками «Храни Господь епископов!». Суд после долгих обсуждений признал епископов невиновными в опубликовании пасквиля. При объявлении решения суда Вестминстер-Холл на протяжении получаса оглашался одобрительными криками и приветственными возгласами. Новость быстро разлетелась по всему городу: зазвонили церковные колокола и появились большие праздничные костры. На улицах стали сжигать чучела папы; в Сомерсете в костер отправилось и изображение новорожденного принца. Наверное, самым угрожающим для короля было то, что радовались его солдаты в лагере на Ханслоу-Хит. Когда король узнал, что епископов оправдали, он просто сказал: «Тем хуже для них».

Тем не менее вердикт суда поколебал почву под ногами короля. В день вынесения оправдательного приговора семь видных государственных деятелей (среди них были графы Девоншир, Дэнби и Шрусбери) тайно отправили письмо Вильгельму Оранскому, в котором сообщали, что огромное большинство английского народа «недовольно существующим порядком управления» и жаждет перемен. Если Вильгельм придет в Англию, народ будет на его стороне. Они писали, что «самая значительная часть родовой знати и джентри» настроена против короля и его политики и что при высадке Вильгельма они «поддержат его крупными силами».

Даже в этих чрезвычайных обстоятельствах маловероятно, что вельможи стремились свергнуть Якова с трона. Они хотели, чтобы Вильгельм выступил в роли протестантского спасителя, который силой заставит короля созвать свободный парламент, а тот впоследствии уладит религиозные проблемы страны и с корнем вырвет пристрастие к папизму. Требовались быстрота и решительность действий, пока король не собрал укомплектованный нужными ему людьми парламент. На самом деле Вильгельм уже активно готовил сухопутную армию и флот.

В начале августа известия о его намерениях достигли Англии. В дневниковой записи за 10 августа 1688 года Джон Ивлин отметил: «Доктор Тенисон сегодня рассказал мне, что тут может быть большое дело. Принц Оранский собирается идти в Англию». Через несколько дней к Якову приехал посол двора Людовика XIV предупредить его о неминуемом вторжении и предложить помощь Франции. Яков отказался верить его словам. Разве может его дочь Мария вместе со своим мужем замышлять свергнуть отца? Это невозможно. Разве поведет Вильгельм свои войска в рискованную экспедицию за пределы собственной страны, когда его государству угрожают французские силы? Нет! Вероятно, французы пытаются запугать его, чтобы втянуть в альянс с Людовиком XIV, который не понравится будущему парламенту.

Развязка не затянулась. 28 сентября Вильгельм Оранский сообщил Генеральным штатам о предстоящем вторжении в Англию. В тот же день Яков провозгласил стране, что цель Вильгельма – «полное завоевание наших королевств и абсолютное подчинение нас и нашего народа иностранной державе» и что этому содействовали «определенные нечестивые субъекты в собственных эгоистичных интересах». Король также объявил, что он «отказался от любой иностранной помощи». Яков был в одиночестве.

Тогда Вильгельм издал свою декларацию, в которой утверждал, что его пригласили прийти по воде «очень многие лорды, церковные и светские» и что он придет только затем, чтобы «как можно скорее обеспечить созыв свободного и законного парламента». Он не упомянул никаких притязаний на трон, только заявил: «Мы, со своей стороны, будем содействовать всему, что может дать мир и счастье народу». Яков хотел выяснить, кто эти «многие лорды», пригласившие Вильгельма в Англию. Он спрашивал епископов и просил их подписать документ об их «неприятии» вторжения, однако, к его удивлению и испугу, они категорически отказались это сделать.

Тут он осознал всю опасность своего положения и начал предпринимать отчаянные усилия поменять политику, которая настроила против него все королевство. Он убрал отца Питри из числа своих советников. Он издал декларацию с обещанием «непоколебимо… сохранять Англиканскую церковь» и исключить католиков из парламента. Он заверял, что восстановит в должности тех мировых судей и местных руководителей, которых он без долгих размышлений убрал весной этого года. Он заявил, что вернет членов совета колледжа Святой Марии Магдалины, которых изгнал за неповиновение, и решил положить конец существованию комиссии по церковным делам, которая несла ответственность за их преследование. Привилегии лондонского Сити, признанные незаконными шесть лет назад, теперь были возвращены мэру и олдерменам. Тем не менее все эти паллиативные меры были приняты слишком поздно: теперь его презирали за слабость и колебания.