Мятный поросенок

А среди дня, когда Тео, Лили и Джордж приходили из школы, они по очереди садились по ту сторону пропитанной карболкой простыни и чи­тали ей вслух. Однажды Полл подумала: вот ведь странность какая, ее сестра и ее братья для нее теперь - только г о л о с а, читающие «Большой оркестр маленькой Кристи» или «Ограбление именем закона». Она ска­зала Тео:

- Знаешь, а ведь я забыла, как ты выглядишь.

С минуту он молчал, а потом сказал:

- Ты удивишься, когда меня увидишь. Я расту не хуже, чем наш мятный поросенок. Теперь уже не скажешь, что я мятный мальчик.

- Ой, как бы я хотела повидать Джонни! - воскликнула Полл.

В тот же день ей довелось его услышать. Он вдруг поднял такой шум в заднем садике, такой визг и вопль, что звуки эти достигли малень­кой комнатки Полл, хотя окошко ее комнаты выходило на улицу. Она села у себя в кровати, застывшая и дрожащая. Произошло что-то ужасное или вот-вот произойдет! Страшная мысль промелькнула в ее мозгу и тут же овладела всем ее существом. У нее будто сердце оборвалось, да и же­лудок тоже, ее замутило от дурного предчувствия. Она вспомнила слова Анни: «...И визгнуть-то не успел!»

Полл спустилась с кровати и, на неверных ногах, еле держа голову, прошла через пахнущую карболкой занавеску в мамину комнату, потом в ту спальню, которая окнами в сад. Пока она пыталась поднять окно, Джонни продолжал яростно скандалить, производя столько писку и визгу, что на десяток свиней хватило бы. Но вдруг смолк. Полл, совсем выдох­шись, легла поперек подоконника, летний ветерок освежил ей лицо. Она простонала:

- Джонни, Джонни!..

Внизу, в садике, мама разговаривала через забор с соседкой. Обе по­глядели на Полл и разом замолчали; Полл, больным своим воображени­ем, восприняла это как признак их сговора и вины.

- Мама... - позвала она.

- Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя подниматься, ты сама знаешь. В постель, живо!

Полл прошептала на последнем дыхании:

- Где Джонни?

- В курятнике, запертый. Делай, что тебе сказано!

Она влезла обратно в постель, ее всю трясло. Джонни в безопасности, но теперь она боялась маминого гнева. Вдруг она расскажет про это доктору, а тот прикажет: «В больницу, живо!» Но вот мама поднялась к ней наверх, она улыбалась.

- Чтоб он провалился, этот поросенок! Знаешь, что он натворил? Пролез через забор к соседям и поел крыжовник, весь урожай, прямо с куста. Изысканный вкус, ничего не скажешь! Она застала его на месте преступления, набросилась на него с лопатой, он от нее - ну и поиграл с ней в догонялки по всему саду. Беда в том, что я никак не могла сдер­жать смеха, а ее это тем более не развеселило. А когда я его заперла на­конец, она все громы и молнии - на меня, хотя сама виновата: это ее забор, давно чинить пора, - я ей так и сказала. То есть я, конечно, изви­нилась, как положено, но принять на себя вину я же не могу. - При этих словах мама вся подобралась, гордо выпрямилась и подняла голову.­ - А тут ты выглянула из окна, это ее сразу угомонило. Ты же ведь боль­ная, понимаешь? Словом, она заявила, что поскольку Джонни такой осо­бенный поросенок, она его прощает на этот раз, и даже дала мне для него яблоко.

Полл стало легче на душе, но она совсем ослабела:

- О, мама, а я думала...

Слезы не дали ей договорить. Мама пробормотала что-то невнятное, села к ней на кровать и держала ее руку, пока она не выплакалась. По­том мама сказала:

- Недолго он просидит взаперти, ты о нем не печалься. Джордж, как только вернется, починит этот забор. Для Джонни он это сделает ско­рей, чем для меня. Не ты одна питаешь слабость к этому негодному сви­ненку!

- А я боюсь, что пока я встану, он меня совсем забудет, - с грустью сказала Полл.

Но он не забыл. Едва она сошла вниз, он вбежал в переднюю комнату, где Полл уложили на кажанам диване, ткнулся ей в ладонь своим мягким подвижным пятачкам, замер на мгновение, потом дважды хрюкнул и положил свою тяжелую голову ей на колени. Полл воскликнула:

- О, да ведь он о г р о м н ы й! Он так изменился!

Однако глаза у него не изменились. Когда она откинула ему уши, он, кажется, улыбнулся ей глазами - темно-голубыми, с длинными жесткими и белыми, как бумага, ресницами.

- Да, - сказала мама, - для дома уже великоват.

- Пусть останется здесь! Пожалуйста! Он так по мне соскучился, ты же видишь! Он тебе не помешает, ты все равно шьешь.

- Хорошо, пусть побудет. Пока никто не пришел на примерку . Среди моих дам попадаются такие нервные!..

- А по-моему, любая была бы рада познакомиться с Джонни!