Мичман Болито

— Теперь полегоньку! — бросил Трегоррен. Он в раздумье глядел на планширь, сомневаясь в чем-то, или ожидая, что кто-то появится на нем. Затем скомандовал:

— Абордажная партия, вперед!

Боцман отобрал только опытных моряков, и не прошло и нескольких секунд, как все уже перебрались через высушенный солнцем планширь и собрались под похожими на крылья летучей мыши парусами.

— Мистер Дансер, позаботьтесь о носовом люке! — распорядился Трегоррен. Потом кивнул помощнику боцмана, тому самому, который сек провинившегося матроса, — Торн, на тебе центральный люк. — К удивлению всех, лейтенант вытащил из-за пояса пистолет и осторожно взвел курок. — Мистер Болито и вы двое, пойдете со мной на ют.

Болито бросил взгляд на друга, который слегка пожал плечами в ответ, прежде чем дать своим людям команду направиться к носовому люку. Теперь никто не смеялся. Они словно попали на корабль-призрак, пустой и брошенный, с исчезнувшей невесть куда командой. Мичман посмотрел на «Горгону», но даже она казалось, удалилась, и не обещала надежной защиты.

— Этот проклятый корабль воняет! — буркнул Трегоррен. Склонившись над трапом, ведущим в кают-компанию, он крикнул в темноту:

— Есть кто внизу?

В ответ не раздалось ни единого звука, только шум моря и унылый скрип незакрепленного штурвала.

Трегоррен посмотрел на Болито.

- Полезай вниз. — Схватив мичмана за руку, он сердито добавил:

- И приготовь пистолет, черт побери!

Болито вытащил тяжелый пистолет из-за пояса и рассеянно уставился на него.

— И не поворачивайся спиной, когда будешь спускаться по трапу! — продолжил лейтенант.

Болито скользнул сквозь комингс люка, выждал, пока глаза немного привыкли к темноте межпалубного пространства. Он должен был признать, что звуки, долетающие до него снизу, ничем не отличаются от обычных для любого корабля. Плеск волн о корпус, скрип и стук незакрепленных предметов. Воздух был спертым, в нем ощущался аромат свечного сала и более резкие запахи протухшей трюмной воды и испорченных продуктов. Болито услышал, как наверху кто-то крикнул: «Впереди ничего, сэр!», и слегка успокоился. Наверху по палубному настилу, едва видимый, но узнаваемый, расхаживал туда-сюда Трегоррен, видимо размышляя, что ему делать дальше. Тут Ричард вспомнил, как Трегоррен поспешил отправить его вниз первым и без поддержки. Если лейтенант волновался насчет этого странного покинутого судна, то судьба мичмана явно была ему безразлична.

Болито распахнул дверь каюты и вошел внутрь. Она была такой низкой, что ему пришлось сгорбиться в темноте, руками он пытался зацепиться за что-нибудь, чтобы не потерять равновесие.

Напротив своего лица он нащупал фонарь. Тот был холоден, как лед. В это мгновение крошечный люк наверху распахнулся, и сдерживаемый дотоле дневной свет хлынул внутрь. На фоне слепящего света обрисовалась крупная голова Трегоррена, которая повернулась к мичману.

— Какого черта вы тут копаетесь, мистер Болито? — он вдруг смолк, и когда Болито проследил за его взглядом, то понял, почему.

В углу каюты лежал человек, вернее то, что от него осталось. На голове трупа зияла ужасная рана от удара кортиком или топором, на груди и на боку виднелись еще несколько порезов. В ярком свете его глаза блестели, а застывший в ужасе взгляд был направлен на Болито.

— Боже правый, — промолвил наконец Трегоррен. — Поднимайся на палубу! — жестко добавил он, видя, что Болито столбом застыл у тела убитого.

Снова выбравшись на дневной свет Болито обнаружил, что руки у него буквально ходят ходуном, хотя внешне вроде ничего не изменилось.

— Присмотри за штурвалом, Торн, — распорядился Трегоррен. — Мистер Дансер, возьмите своих людей и обыщите трюм. Остальным привести в порядок эти проклятые паруса!

Лейтенант обернулся, услышав голос Дансера:

— «Горгона» снова дала ход, сэр!

— Хорошо. — Лоб Трегоррена сморщился в раздумье. — Когда она приблизится на расстояние оклика, я хочу задать несколько вопросов.

Это напоминало ситуацию, когда надо собрать рассыпавшиеся страницы в книгу. Обыск главного трюма, предпринятый Дансером, установил, что корабль перевозил спиртное, скорее всего, ром, но за исключением нескольких расколотых и перевернутых бочонков, трюм был пуст. У поручней по штирборту на юте, и у нактоуза они обнаружили пятна засохшей крови и обугленные от пистолетных выстрелов доски. Единственное тело в каюте могло принадлежать шкиперу судна, который спустился вниз за оружием или с целью припрятать что-то ценное, а может, спрятаться самому. Это оставалось загадкой. Ясно было только, что его жестоко убили.

Болито слышал, как Трегоррен сказал помощнику боцмана: «Возможно, произошел мятеж, и эти черти смотались, перебив оставшихся верными матросов». Но обе шлюпки баркентины оставались на борту и были надежно принайтовлены.