Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Сигара опять погасла. Он бросил ее на пульт управления, подкурил новую и встал. На него наползла усталость. Гравитация на Старкаде была не очень высокой, и человеку не требовались наркотики или контрполе. Но одна целая и три десятых «g» означали 25 дополнительных килограммов нагрузки на кости пожилого человека… Нет, он существовал в стандартных условиях. Дайана тянула на десять процентов сильнее, чем Земля. Дайана. Родные мрачные холмы и продуваемые всеми ветрами долины, дома, греющиеся в оранжевом свете солнца, низкие деревья и соляные болота — гордость людей, приспособивших пустыню к своим нуждам. «Откуда родом был молодой Флэндри и какие воспоминания он унес с собой в темноту?»

Поддавшись внезапному импульсу, Абрамс опустил сигару, склонил голову и мысленно произнес строки из Каддиша:

«Ложись спать, старик. Может, ты наткнулся на разгадку, может, и нет, но это успеется. Иди отдыхай».

Он надел фуражку, плащ, сунул в зубы сигару и вышел.

И тут же ощутил холод. Под непривычными созвездиями, окруженными розовым сиянием, дул легкий ветерок. В небе сиял ближайший к Старкаду спутник — Игрима; он был почти вдвое больше Луны, видимой с Земли. Его отдаленные ледяные вершины излучали бледный голубоватый свет. Прямо над крышами висел полумесяц Буруса, размером с Луну.

По обеим сторонам немощеной улицы черными громадами возвышались стены. Подмерзшая почва скрипела под башмаками. Повсюду светились окна, горели немногочисленные фонари, но их свет не мог рассеять мрак… Зарево круглосуточно работающих плавилен выхватывало слева из темноты космопорта силуэты двух космических кораблей, двух стальных стел, возносящихся на фоне Млечного Пути ввысь. Оттуда доносился лязг железа — работала ночная смена. Площадка разрасталась, поднимались новые ангары и казармы; обязательства Земли росли. Справа от него темнота была слегка подсвечена лихорадочно мерцающими вывесками, и он уловил обрывки звуков… — ударник, труба и, похоже, смех. Мадам Цепхейд в патриотическом порыве прислала на Старкад корабль с девочками и крупье. А почему бы и нет? Они так молоды и одиноки, эти парни.

«Марта, я скучаю по тебе».

Уже у дверей своей квартиры Абрамс вспомнил, что оставил бумаги на столе, забыв их спрятать. Он остановился, как вкопанный. По уставу надлежало все тщательно проверить.

Первым желанием было остановиться на фразе: «Помочиться бы на ваш устав». Здание штаб-квартиры было железобетонным, с дверью из бронелиста и замком автоматического опознания. Но нет. Лейтенант Новак мог явиться на службу раньше своего шефа (чтоб его розовые щеки жарились в аду!). Негоже подавать пример нарушения секретности. Дело не в шпионаже. Этой проблемы здесь не было, но лучше поостеречься: ведь если человек ничего не видел, то, попав в лапы мерсеян, он ничего и не расскажет, даже если его подвергнут гипноисследованию.

Абрамс повернулся и поспешил назад, не уставая проклинать себя. Подходя к зданию, он замедлил шаги. Сигара упала на землю, и он вдавил ее каблуком в грязь.

Дверь была тщательно закрыта, свет в окнах не горел. Но в рыхлой, еще не застывшей грязи перед входом он увидел отпечатки ног, и это были не его следы.

И не сработала сигнализация. Кто-то был внутри с груженой роботизированной платформой.

Бластер скользнул в руку. Позвать охрану по наручному передатчику? Нет, тот, кто проник в штаб, наверняка может перехватить сигнал и, конечно же, скрыться до того, как к Абрамсу придет помощь. В конце концов, он может и покончить жизнь самоубийством.

Абрамс настроил свое оружие на тонкий луч. Если повезет, ему удастся, пожалуй, обезвредить, а не убить того, кто забрался в здание. Если, конечно, сам Абрамс не попадется первым! Сердце колотилось в груди. Опустилась глухая ночь.

Он бесшумно прокрался к двери и прикоснулся к выключателю замка. Металл обжег его пальцы холодом. Замок сработал. Абрамс открыл дверь и прижался к стене.

Свет из окон проникал в комнату. Кто-то крутился у сейфа. Глаза адаптировались, и Абрамс смог различить отдельные детали. Этого некто можно было принять за обычного рабочего в радиационной бронезащите, и, скорее всего, так оно и было, когда он проходил по территории базы. Но сейчас он выглядел иначе: одна рука его заканчивалась инструментами, шлем был отброшен, и можно было рассмотреть лицо с электронными глазами.

Мерсеянское лицо!

Голубая молния брызнула из руки-инструмента противника. Абрамс отпрянул назад. Сгусток энергии заискрился и зашипел на двери. Абрамс быстро переключил луч бластера на среднюю мощность и выстрелил. Разбитое оружие противника стихло. Тогда враг попытался схватить здоровой рукой оружие, лежащее на сейфе. Абрамс бросился на чужака, на ходу переключая бластер на тонкий луч. Луч был настолько интенсивным, что с такого близкого расстояния перерезал пришельцу ноги. С грохотом и лязгом враг упал.