Мичман Империи. Часть вторая

Чужое дыхание. Слышу. Поиск молчит, сила не отзывается. Точно, я ж под блокиратором. Обкололи, как припадочного. Теперь только на чистую физику полагаться. Как же я так попался? Кто? Сосед по парковке? Так, а сейчас кто со мной в машине?

Открыл глаза. Стальная решётка делила салон на две части. На мягком кресле, с другой от меня стороны, сидел мужик в форме жандарма, но с красным крестом на рукаве.

— Очнулся? — он заметил открытые глаза, но я ничего не ответил, и так всё ясно.

Он всмотрелся в меня. Помялся. Пожевал губами и, со вздохом выдал:

— Ты держись, не делай ошибок, пусть всё до суда доведут.

Как будто я этого не понимаю. Молчание — золото. А в моей ситуации и подавно.

— Ты не один, помни это, многие тебе сопереживают, многих достал произвол коррумпированных чиновников.

Ага, прям подполье сопротивления. Чего ж тогда молчите и не сбросите их ярмо с себя?

Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, и он продолжил:

— Всё сложно, они осторожны, даже Зубров не решается им противостоять.

Пожал плечами. Не мои трудности, но то, что генерал не с ними отмечу. Так, на всякий, неизвестно что дальше будет.

— В изоляторе за тобой присмотрят, главное доживи до суда.

Кажется, он реально переживает. Что ж, спасибо, конечно, но я под такой дозой блокираторов, что мысли до сих пор путаются. Хорошо хоть эмоции подавили, а то сейчас бы успокаивал себя. Дыхание там размеренное, глубокие вдохи, поджимать и расслаблять пальцы.

— Эти изверги вкололи тебе запрещённый препарат, я поставил антидот, и вколол блокиратор помягче, скоро придёшь в себя, — доктор стушевался под моим взглядом и отвернулся.

Зря это он, я даже не могу его внешность запомнить. Всматриваюсь, а никак разглядеть не могу. Размытое пятно вместо лица. Только красный крест на рукаве видно.

Автозак замедлился. Борта качнулись на повороте, и толчок в днище выдал приземление.

Снова раздался скрип. Медленно, словно нехотя, раскрылись боковые дверцы и в меня нацелились два автоматчика.

— На выход! — скомандовал голос из-за их спин. — Медленно!

Решётка отъехала в сторону. Попрощался с тёплым металлом лавки и, преодолев ступеньки, оказался в маленьком ангаре.

Бетонный пол пестрил выбоинами и трещинами. Свисали с крыши тусклые лампы. Стены хвастались ржавым нарядом, а жандармы, с АКР в руках, стояли как на параде.

Много жандармов, человек двадцать. Хех, да мне бы и одного хватило. Силы совсем нет.

— Туда, — махнул рукой усатый Законник и я потопал вперёд.

Голову опускать не хотел. Внутри поднималось желание пройти гордо, но блокираторы делали своё. Подбородок постоянно касался груди. Внимание становилось рассеянным.

Шли долго. Оставались позади дежурные надзиратели. Задвигались за спиной решётки. Хозяйственные помещения сменились сначала широким двором, где в потёмках не видно ни зги, затем длинными коридорами жилого корпуса.

Короткая остановка в комнате дезинфекции приободрила холодной водой, припудрила каким-то порошком.

— Какие прививки делали? — спросил мрачный санитар с мордой шлакоблоком.

— Он мичман флота, так что все, — ответил за меня док. Он всю дорогу шёл сразу за мной, впереди десятка жандармов.

— Так и запишем, — кивнул санитар.

Гаджеты, ключи от антиграва и квартиры отобрали ещё в жандармерии, а теперь забрали и одежду. Выдали зелёную робу с гусём на спине и заставили переодеться.

Снова потянулись серые коридоры и лестничные марши. Моргали лампы под потолком. Тяжелые двери с крохотными окошками мелькали через каждые пять шагов. Лунный свет играл с тенью решётки на бетонном полу.

Встречные охранники перекидывались словами с конвоем. Кто-то хмурился, кто-то улыбался и не скрывал радости, а кто-то хищно улыбался. С предвкушением.

— Стой, лицом в стену, — скомандовал усатый жандарм и я выполнил приказ. Смысла сопротивляться не было.

— Доктор, когда он отойдёт? До обеда хватит?

В шею ужалил комарик и док ответил:

— Теперь хватит.

Звякнул запор створки окошка на ближайшей двери и усатый крикнул:

— Всем отойти в дальний угол.

Послышалась неразборчивая, сонная ругань. Отчётливо прозвучал посыл идти туда, где молочные реки и кисейные берега. На что жандарм бросил простую фразу:

— Сводный отряд?

Шум прекратился, а усатый, довольно хмыкнув, отворил дверь и повернулся ко мне:

— Руки давай и заходи.

Соскользнули наручники с запястий. Толчок в спину и я в камере. Дверь захлопнулась, загремели засовы. Услышал вопрос доктора:

— Кто там?

— Контрабандисты, шайка Могильщика.

— Да Вы очумели!

Створка захлопнулась. Наступила тишина.

В окно пробивался лунный свет. Показывал всю прелесть местного антуража. Одноярусные нары тянулись вдоль стен. Никакого хайтека, естественное дерево. По такому проведёшь рукой, кучу заноз соберёшь. Подушки и одеяла перекручены, нежданной побудкой. Только одна койка заправлена по-корабельному строго.

Местные обитатели кучковались возле откидного столика, что торчал из стены под окном. Посмотрел на них — шесть пар глаз сверлили меня злобой.

— И кто ты такой? — спросил один из местных — огромный мужик с чёрной бородой до пупа.