Мичман Хорнблауэр

Хорнблауэр был на мысу не один: в нескольких ярдах от него нес дозорную службу артиллерист испанского ополчения. Он непрерывно осматривал море в подзорную трубу. Воюя с Англией, приходится все время быть начеку: на горизонте может внезапно появиться флот, высадить небольшой десант, захватить Ферроль, сжечь док и корабли. Сегодня на это надеяться не приходилось — в такую погоду войско на берег не высадишь.

Однако часовой, без сомнения, пристально смотрел в какую-то точку с наветренной стороны; вытерев заслезившийся глаз рукавом, он стал смотреть снова. Хорнблауэр глядел туда же, не понимая, что привлекло внимание часового. Тот что-то пробормотал, потом повернулся и затрусил к караулке, где грелись остальные ополченцы, обслуживающие установленные на обрыве пушки. Вернулся он с дежурным сержантом, который взял подзорную трубу и стал смотреть туда же, куда прежде часовой. Оба затараторили на варварском гальегском диалекте; за два года упорных трудов Хорнблауэр овладел не только кастильским, но и галисийским, однако сейчас в реве ветра не понимал ни слова. Наконец, когда сержант согласно кивнул, Хорнблауэр невооруженным глазом разглядел, о чем они спорили. Светло-серый прямоугольник над серым морем — парус какого-то корабля. Корабль несется по ветру, чтоб укрыться в Корунье или Ферроле.

Весьма опрометчиво, ибо судну будет одинаково трудно как лечь в дрейф и бросить якорь в бухте Корунья, так и пройти узкий пролив, соединяющий с морем Феррольский залив. Осторожный капитан предпочел бы лавировать от подветренного берега, пока ветер не ослабнет. «Ох уж эти испанские капитаны, — подумал Хорнблауэр, пожимая плечами. — Впрочем, естественно, они стараются побыстрее добраться до гавани, ведь море прочесывает Королевский Флот». Но сержант и часовой не стали бы так волноваться из-за одного-единственного судна. Хорнблауэр не мог больше сдерживаться. Он подошел к оживленно разговаривающим ополченцам, мысленно формулируя фразы на чужом языке.

— Прошу вас, господа, — сказал он и начал снова. — Прошу вас, господа, скажите, что вы видите?

Сержант взглянул на Хорнблауэра и, повинуясь какому-то непонятному порыву, вручил ему трубу — Хорнблауэр чуть не выхватил ее из рук. В подзорную трубу Хорнблауэр различил корабль с полностью зарифленными марселями (все равно куда больше парусов, чем разумно в такую погоду) стремительно мчащийся к ним навстречу. Через секунду он увидел еще один серый прямоугольник. Еще парус. Еще корабль. Фор-стеньга значительно короче грот-стеньги, да не только это — весь облик до боли знакомый — британское военное судно, британский фрегат, преследующий другой корабль — очевидно, испанский капер. Упорная погоня — силы участников почти равны. Вполне вероятно, что испанцы укроются под защитой береговых батарей раньше, чем фрегат их настигнет. Хорнблауэр опустил трубу, чтоб дать глазу передохнуть, и сержант тут же вырвал ее из рук. Он внимательно следил за англичанином и по выражению его лица прочел все, что ему было нужно. Эти корабли ведут себя так, что он поступит правильно, если позовет офицера и поднимет тревогу. Сержант и часовой побежали в караулку, и через несколько секунд артиллеристы уже бежали к пушкам на краю обрыва. Вскоре на дороге, пришпоривая коня, показался офицер. Взглянув в подзорную трубу, он тут же поскакал к батарее, и вскоре пушечный выстрел оповестил всю береговую охрану о появлении неприятельского судна. На флагштоке рядом с батареей взвился испанский флаг; в ответ флаг взметнулся над Сан-Антоном, где другая батарея охраняла бухту Корунья. В готовность была приведена и артиллерия порта. Теперь, если британский фрегат подойдет на пушечный выстрел, ему несдобровать.

Преследователь и преследуемый были уже гораздо ближе к Корунье. Теперь Хорнблауэр с мыса видел их целиком. Они стремительно неслись вперед, и Хорнблауэр каждую минуту ожидал, что ветер сломает стеньги или сорвет с ликтросов паруса. Фрегат отставал примерно на полмили, чтоб стрелять из пушек в такую качку, ему нужно было подойти значительно ближе. Вот по дороге прискакал комендант со своими офицерами, он заметил Хорнблауэра и с испанской учтивостью поднял шляпу; Хорнблауэр, без шляпы; постарался так же учтиво поклониться. Он подошел к коменданту с неотложной просьбой — ему пришлось ухватиться за луку седла и кричать испанцу прямо в лицо.

— Сударь, я дал честное слово и должен вернуться через десять минут. Можно мне продлить отлучку? Пожалуйста, разрешите мне остаться!

— Оставайтесь, сеньор, — милостиво согласился комендант.