Мидгард

Но Лиф этого не замечал, его взгляд приковало к себе необычное дерево. Оно росло на противоположном берегу озера. Лиф никогда не видел дерева выше и красивее. Его можно было бы назвать патриархом всех деревьев, настоящим великаном, возвышавшимся над озером, как гора. Его массивный черный ствол покрывали черные бугры сучьев, а сияющая крона застилала небо, насколько хватало взгляда. То, что Лиф принял за шорох леса, на самом деле оказалось шорохом листвы единственного дерева, которое было старо как мир и, наверное, старше самих богов. Оно стояло здесь уже тогда, когда Мидгард был еще пустыней, и будет стоять после того, как исчезнет человеческий род и память о нем растворится в потоке времени.

— Игдразил, — прошептал Лиф. В этом не было никаких сомнений. Слейпнир намеренно привел его сюда. Это единственное место, где он может найти ответы на мучившие его вопросы.

К Игдразилу, Ясеню Мира…

Мальчику понадобилось немало времени, чтобы обогнуть озеро, которое оказалось довольно большим. Теплый воздух, в первый момент показавшийся Лифу приятным, очень скоро разморил его. Он сбросил с себя меховую накидку, а затем плащ. Но все равно вымок от пота, когда достиг противоположного берега озера.

Лиф снова захотел пить. От горьковатой воды ручья его тошнило, он наклонился к озеру, чтобы зачерпнуть воды. Но не стал. Что-то его удержало: неслышный голос, который нашептывал, что эта вода не годится для питья.

Мальчик растерянно встал и пошел сам не зная куда, гонимый нарастающим беспокойством. Он пришел к озеру не случайно.

Вскоре он услышал голоса, смех, тонкое жужжание и стук, показавшиеся ему знакомыми. Он огляделся, зашагал прямо к дереву и влез на один из его толстых корней, твердый как камень и высотой в человеческий рост.

Перебравшись через корень, он увидел пещеру. Ограниченная снаружи изгибом мощного корня, внутри она была очень просторна. Рядом журчал ручей. В пещере стояла высокая деревянная прялка, от которой и исходило жужжание. Перед ней на узловатых ответвлениях корня сидели три женщины. Хотя Лиф находился от них довольно далеко, он смог разглядеть их лица — лица дряхлых старух. Его удивило, что старухи занимаются такой тяжелой работой, — нити, которые они пряли, были толщиной с канат. Эти нити свешивались с кроны ясеня — со стороны казалось, будто они падали с неба, — а затем, пройдя переплетение корней, уходили в пещеру, где их сматывали ловкие руки женщин. Лиф был уверен, что ничем не выдал своего присутствия. И все-таки женщины его заметили. Они на минуту прекратили работу, затем одна из них повернула голову и по-старчески медленно и устало поднялась с места.

— Сестры, поработайте немного за меня, — сказала она. — Пришел гость, я должна о нем позаботиться.

Лиф расслышал ее слова так ясно, словно стоял рядом. Когда старуха вышла из пещеры, он ее сразу узнал.

Это была норна Скулд.

«Значит, другие женщины — ее сестры, Урд и Вердани, — с благоговейным удивлением подумал Лиф. — Вместе они день за днем прядут нити судьбы».

Норна подошла к мальчику. На ее морщинистом лице появилась улыбка.

— Значит, ты нашел путь, — сказала она.

— Не я… Слейпнир… — засмеялся Лиф.

— Слейпнир? — Скулд встала на цыпочки, чтобы выглянуть из-за его плеча, — Тебе его дал Один?

Лиф не ответил, но Скулд, казалось, все поняла и лукаво улыбнулась. Она шагнула к Лифу и положила ему руку на плечо.

— Ясно, — усмехнулась она. — Один не знает, что ты его взял.

— Боюсь, теперь уже знает, — вздохнул Лиф.

Норна засмеялась.

— Дитя мое, не мучай себя понапрасну, — сказала она. — Ты не смог бы прискакать сюда на Слейпнире, если бы жеребец этого не хотел. Иногда животные бывают мудрее хозяев. Ты опоздал, — вдруг переменившимся голосом добавила она. — Лифтразил давно был здесь.

— Лифтразил? — Лиф испугался. — Здесь?

— Конечно, — спокойно ответила Скулд. — А как ты думал? Это озеро Урд. За той прялкой я и мои сестры плетем кружево судьбы людей и богов. Если в будущем вам назначено определить судьбу мира, то куда же вам идти, если не в кузницу судеб?

Судьба… Снова это слово. Лиф так часто его слышал в последние месяцы, что привык связывать с ним только плохое.

Мысли Лифа, очевидно, отразились на его лице, так как Скулд сказала:

— Сейчас ты ропщешь на судьбу, не правда ли? Тебе она кажется жестокой и несправедливой. И ты не хочешь, чтобы она исполнилась.

— Не совсем так, — прошептал Лиф. — Разве вы не можете ее изменить? — спросил он. — Ты и твои сестры?

— Мы? — Скулд выговорила это слово с таким удивлением, словно Лиф попросил ее достать солнце с неба. — Нет, Лиф, это не в нашей власти.

— Но вы же…