Мидвичские кукушки

— Пожалуй, вы правы. Я старался не думать о такой возможности. — Доктор Уиллерс плотно сжал губы и покачал головой. — Мы должны сделать все, чтобы проверить это, пока не началась паника. Поэтому советую вам с максимальным пренебрежением высмеивать любые гипотезы такого рода, если вы их услышите, а я попрошу о том же Кримма и его людей.

— Неплохой способ мягкой цензуры, — согласился Зеллаби. — Трудно представить, как все это ощущает женщина. Могу сказать одно — если бы мне предстояло, даже при самых благоприятных обстоятельствах, произвести на свет новую жизнь, такая перспектива внушала бы мне страх. Но если бы у меня были основания подозревать, что на свет появится какая-то необычная форма жизни, я бы, наверное, просто сошел с ума. С большинством женщин этого, конечно, не случится, они более устойчивы психически, но с некоторыми такое случиться может, поэтому лучше всего будет убедительно отмести такую возможность.

Зеллаби замолчал, размышляя и все более мрачнея.

— О Боже, — внезапно сказал он.

— Что еще? — спросил доктор.

— Я сейчас сообразил, что нам не сохранить этого в тайне — по крайней мере, надолго. Как только наша история попадет в газеты, она станет постоянной темой; они будут особенно обсуждать последнее предположение, оно по-настоящему дьявольское и вполне способно доставить удовольствие читателям, скажем, «Рефлектора». Нас будут трепать не меньше шести месяцев, причем сплетни в цене будут только расти. Это их работа, доктор. Подборки статей с различными точками зрения, ежедневные комментарии — они выжмут сенсацию до последней капли, и мы не сможем сделать ничего, чтобы остановить их.

Доктор несколько минут думал, потом тяжело сказал:

— Вы правы, конечно. Этого я не предусмотрел. Есть только один выход — они не должны ничего узнать.

— Гм, — скептически сказал Зеллаби. — Гм.

— Это вполне возможно, — настаивал доктор. — Прежде всего, в это не так-то легко поверить. Они будут подозревать, что это мистификация, — в конце концов, их уже не раз мистифицировали. Прежде, чем они возьмутся за тему, им потребуется куча доказательств. Помните, они возьмутся только за что-то стоящее, не второстепенное. Они должны быть уверены, что не превратятся в конце концов в посмешище. Кроме того, их будет беспокоить возможность диффамации, из-за чего их положение окажется весьма ненадежным — я только сейчас начинаю понимать, насколько ненадежным.

— Я вполне разделяю вашу точку зрения, — заметил Зеллаби. — Но это вовсе не обязательно заставит их отказаться от такого шанса.

— Я думаю, способ есть. Конечно, придется привлечь Кримма. Он сможет связаться со Службой безопасности, как только возникнут какие-то признаки интереса со стороны прессы. Не забудьте, они все еще занимаются делом Потерянного дня. Но самое главное, я уверен, — это хранить все в тайне. Никто за пределами Мидвича не должен ничего знать. Тогда у нас будет шанс.

— Несомненно — если только это получится, — согласился Зеллаби.

— Черт возьми, Зеллаби, это необходимо сделать. Наш долг перед этими женщинами — проследить, чтобы было сделано все возможное. Они мои пациентки. И я не хочу, чтобы толпа охотников за сенсациями свела их с ума.

— Мы сделаем все возможное, — согласился Зеллаби и продолжал, внимательно глядя на доктора: — Надеюсь, вы простите меня, доктор, если я скажу о том, о чем вы наверняка уже думали. Вам, конечно, уже приходилось отказываться от шанса на всемирную славу?

— Слава бывает разная, — ответил Уиллерс. — Иную и врагу не пожелаешь. Я веду записи, которые, возможно, когда-нибудь будут опубликованы.

Зеллаби кивнул и вернулся к предыдущему вопросу.

— Шесть месяцев, — сказал он. — Это может удаться. Но мы должны сделать все, что в наших силах. Когда наступит развязка, все станет проще.

— И станет легче, если дети будут нормальными, — согласился Уиллерс.

— А если дети не будут нормальными?

Доктор, побледнев, взглянул на него и покачал головой.

— Не знаю.

Наступившее долгое молчание прервал Зеллаби.

— Я лучше схожу за женой, — сказал он.

Дверь за ним закрылась. Доктор Уиллерс неподвижно сидел в кресле, безвольно положив руки на колени, и, сильно наклонившись вперед, невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль сквозь красные языки пламени.

10. Хранить в тайне

Подготовка к тому, что было не слишком информативно названо «Специальным Срочным Собранием Особой Важности Для Каждой Женщины Мидвича», проводилось активно и добросовестно. Нам нанес визит Гордон Зеллаби, которому в нескольких словах удалось передать драматизм ситуации. Он без труда получил от Джанет обещание прийти в мэрию на следующий день.

Зеллаби твердо отклонил все наши попытки что-либо из него вытянуть.

— Прошу меня извинить, — сказал он, — но могу лишь сообщить, что мы организуем небольшой неофициальный комитет, и будем очень рады, если вы согласитесь нам помочь — после того, как ваша жена услышит, что будет там сказано, и вы обсудите это друг с другом.