Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Любое правительство наживает себе врагов, а у Ришелье и Мазарини их было особенно много. Кардиналы считали грандов и губернаторов провинций ненадежными распределителями патроната, справедливо полагая, что они используют его в своих интересах, а не на благо короны. Положение грандов ухудшилось еще больше, когда Ришелье и Мазарини стали распределять милости через своих собственных клиентов в министерствах на низшем и среднем уровне знати. Поэтому гранды и жаждали повторить попытку, предпринятую в 1642 году Сен–Маром: устранить королевского министра, встать самим на его место и начать проведение внешней политики по своему усмотрению. Офиссье были недовольны наступлением короны на их права и привилегии: уменьшением жалованья, ожидавшейся отменой полетты и узурпацией их функций интендантами. Судьи в парламентах были оскорблены обыкновением короны принуждать и торопить их при первом признаке несогласия и ее постоянным пренебрежением процессуальными нормами — ее специальными комиссиями, произвольными арестами и заседаниями с присутствием короля. Фрондеры оказывали сопротивление именно пренебрежительному обращению с правящей элитой. Это, в свою очередь, означало противодействие прерогативной власти. Следовательно, менялись акценты конфликта, который постепенно превращался в более серьезное противостояние. Ранее историки пытались найти причины недовольства, которое фактически возникло спонтанно; непонимание этого обстоятельства породило в историографии множество заблуждений. Фронда по существу была протестом против деспотических злоупотребле-

¹ Anderson P. 1979.Lineages of the Absolutist State.Verso, passim.

2 Church W. F. 1972. Richelieu and Reason of State. Princeton University. P. 38-39.

ний властью при Ришелье и Мазарини, а не «конституционной» попыткой развенчать «абсолютизм» французской короны, хотя именно такова традиционная интерпретация. Если бы Фронду можно было представить как преграду на пути «абсолютизма», это было бы прекрасным свидетельством его развития.

Вопрос заключается в том, кто на самом деле был агрессором: корона с ее налоговыми новшествами, интендантами и так называемым зарождением «абсолютизма» или парламент и принцы, требовавшие более широкого участия в управлении и использовавшие сомнительную республиканскую риторику. Ответ должен быть следующим: агрессорами были обе стороны, сперва корона, затем парламент. Большинство исследователей отрицают новаторский характер деятельности парламента. Сначала судьи, конечно, произносили традиционные конституционные заклинания о том, что французская монархия ограничена законом, который защищает земельную собственность, привилегии и должности подданных.¹ Корона была реформатором, действовавшим деспотически: она была вынуждена идти на отчаянные меры ввиду истощения королевских финансов во время Тридцатилетней войны. В 1640–е годы Мазарини оказался загнанным в угол. Все способы оздоровить финансы были испробованы, и хотя его политику легко критиковать, найти ей альтернативу непросто. В любом случае он совершил все возможные тактические ошибки. В 1642 году он попытался лишить офис–сье права передавать должность по наследству и приказал интендантам следить за уплатой ими тальи и в 1648 году поступил так же. Теперь интенданты были не просто инспекторами, а стали напоминать известных локальных бюрократов. Эдикты января 1648 года нарушали все концепции законной власти, не только по своей сути (полетта возобновлялась с условием, что чиновники в о з в р а т я т ж а л о в а н ь е за 4 года), но т а к ж е и по характеру: это было повторение заседаний с участием короля четырехлетней давности. По этому случаю председатель парламента выступил против того, чтобы в период малолетства монарха абсолютная власть применялась для увеличения налогов.

Периоды малолетства государей были сложными по многим причинам. В это время принцы крови вспоминали, чьими родственниками они являлись, и обычно надеялись получить более значительную роль в управлении. Противостоять работавшим в такое время министрам было легко, поскольку они не были выбраны и назначены несовершеннолетним монархом лично. Следовательно, можно было попытаться сместить их и при этом не поставить под сомнение правильность королевского решения. По этой же

1 Бпеппап Л. Н. 1968. Р. 265-277.