Миф «Ледокола»: Накануне войны

«Однако решимость правительства вести войну остается в полной силе, не может быть и речи о том, чтобы Англия пошла сейчас на заключение мира. Если у Гесса была странная идея, что он найдет здесь толпы «Квислингов», которые только того и ждут, как бы протянуть руку Германии, то он уже убедился или скоро убедится в своей ошибке. Надежда Гесса лишний раз свидетельствует о том, в какой нереальной атмосфере живут руководители современной Германии. Гесс остается в Англии и будет рассматриваться как военнопленный. Ни о каких свиданиях его с Черчиллем не может быть и речи (о таких свиданиях вчера и позавчера говорили некоторые английские газеты)»³⁵.

Через несколько дней Батлер развил свою теоретическую конструкцию, украсив ее дополнительными деталями; по своей инициативе он высказал предположение, что «между Гессом и Гитлером произошла ссора, в результате которой Гесс решил совершить свой полет в Англию в надежде, что здесь ему удастся найти влиятельные круги, готовые к заключению мира с Германией». Восприняв оценки ситуации Батлером, Майский передал в Москву, что, по его мнению, «надежда Гесса, конечно, фантастична». Батлер, кроме того, подтвердил впечатление, сложившееся у Майского, что Черчилль вряд ли отреагирует положительно на прилет Гесса, несмотря на слухи, говорящие об обратном³⁶.

Мы должны помнить, что сообщения Майского не были единственным источником информации, поступавшей в Москву. В Кремле в еще большей мере полагались на доклады НКГБ и военной разведки. И те и другие изучались в обстановке, отмеченной крайним недоверием. 14 мая НКГБ получил информацию от Анатолия Горского, который руководил кембриджской группой тайных агентов, завербованных НКГБ, что «от Сони [Филби] получена информация, что Гесс при прибытии в Англию заявил, что прежде всего он рассчитывает обратиться к Гамильтону… Гамильтон входит в так называемую Кливденскую клику». Далее сообщалось о первой беседе Киркпатрика с Гессом, но ничего не говорилось о подробностях мирных предложений, с которыми он прибыл. Через несколько часов поступило более точное и деловое сообщение о предложениях Гесса со ссылкой на информацию, полученную Филби в личной беседе со своим другом Томом Дюпри, который был заместителем начальника департамента прессы в Форин оффис:

В ходе своей беседы с офицерами английской военной разведки Гесс заявил, что он прибыл в Англию, чтобы предложить компромиссный мир, целью которого было бы прекратить бедствия двух воюющих сторон и сохранить Британскую Империю как стабилизирующую силу. Гесс объявил, что он по-прежнему лоялен Гитлеру. В разговоре с Киркпатриком Гесс заявил, что война между двумя нордическими нациями является преступной и что он верит, что в Англии имеется мощная античерчиллевская партия, которая хочет мира и которая с его прибытием получит мощный стимул в борьбе за мир.

И тем не менее определенные неточности и неверный анализ окрасили этот доклад в зловещие тона, что имело разрушительное воздействие на Москву. В докладе было заявлено, что «Бивербрук и Иден посетили Гесса, хотя официально это опровергается». Однако это опровержение было сведено на нет общим анализом, который усилил царившие в Москве страхи, особенно когда к середине июня пришло сообщение о том, что с Гессом ведет переговоры лорд Саймон. Филби считал, что «по мере того, как будут разворачиваться военные события, Гесс может превратиться в центр интриг в пользу заключения компромиссного мира и поэтому будет полезным для партии мира в Англии и для Гитлера». Более того, ошибочные сведения, исходившие из различных источников НКВД в Берлине, давали основание предположить, что миссия Гесса действительно была одобрена Гитлером. Эта дезинформация исходила из немецкого министерства иностранной пропаганды. В соответствии с этой информацией «Гесс был вполне в здравом уме; он вылетел в Англию, имея определенное задание и предложения от германского правительства». Указания были спешно направлены в Берлин, Лондон, Стокгольм, США и Рим «приложить все усилия, чтобы узнать подробности предложений». Казалось исключительно важным установить, являлись ли предложения подлинными и были ли они сделаны с согласия Гитлера³⁷.

Майскому пришлось вникать в это дело еще основательнее из-за сохранявшейся в Москве подозрительности, которую усиливала казавшаяся изощренной кампания слухов о приближении войны. Казалось, что предостережения, которые Криппс делал экспромтом еще в середине апреля, внезапно стали воплощаться в жизнь. 23 мая за обедом в узком кругу у Веббов Майский напомнил о пространном меморандуме Криппса, который, как он сказал, вызвал раздражение у его правительства. Майский таким образом пытался выяснить реакцию своих собеседников на возможность заключения сепаратного мира: