Миф «Ледокола»: Накануне войны

«Ледокол» стал первой попыткой Суворова обуздать историю и использовать ее в своих политических и идеологических интересах. Рассчитывая на западных читателей, Суворов построил свою аргументацию на грубых идеологических постулатах. Он стремился показать, что внешняя политика Советского Союза целиком определялась идеологией и следовала марксистским догмам, которые всегда имели целью мировую революцию. Суворов не принимал в расчет национальные интересы, которым следовало советское руководство накануне войны. На протяжении всей книги он размахивает жупелом коммунизма, как красной тряпкой перед быком; этим методом пользовались еще историки периода «холодной войны», пугая Запад тем, что «красные у нас под кроватью». В «Ледоколе» Суворов прибегает к такой же тактике, играя на понятном отвращении русского народа к режиму, принесшему ему так много страданий.

Россия как агрессор во второй мировой войне

Развернувшиеся дебаты имеют огромное значение, вращаясь вокруг вопроса об особом характере советского внешнеполитического курса. Суворов использует на все 100 % дезинформацию и пропаганду времен «холодной войны», когда писали о наличии грандиозного плана Советов, основанного на революционном предвидении Лениным неизбежности «империалистической войны», в которой Советский Союз не примет участия. Эта война истощит капиталистический мир и явится катализатором мировой революционной ситуации. Эта пропагандистская кампания утверждала, что целенаправленная и последовательная политика Советского Союза на создание мирных условий для завершения экономического, промышленного и военного возрождения после революции 1917 года, была ему необходима, чтобы осуществить территориальную экспансию в Восточной Европе в конце второй мировой войны. Такой подход позволяет сторонникам этой точки зрения сделать вывод, что предпринятые Англией в 1939 году попытки создать действенный антигерманский союз были обречены на провал. Суворов утверждает, не приводя серьезных аргументов, что еще в 1927 году Сталин пытался разжечь империалистическую войну, поощряя забастовочное движение в капиталистических странах и поддерживая международную нестабильность.

Таким образом, Суворов пытается представить агрессивным ключевое направление советской внешней политики, которое единодушно рассматривается, как оборонительное. Читателя пытаются убедить в том, что Сталин еще в 20-х годах замысливал «освободительные войны» (термин, используемый автором для характеристики советской политики в Чехословакии в 1968 году и спроецированный им на 30—40-е годы)³².

Концепция Суворова целиком построена на определении стратегических намерений Сталина и основана на выборочных и неубедительных свидетельствах. Она выводится из изучения характера мобилизации и развертывания советских войск весной 1941 года, когда, по его утверждению, велась систематическая подготовка к нападению на Германию. Настоящей сенсацией является утверждение Суворова о том, что на 6 июля планировалась операция «Гроза» — нападение на Германию³³. К такому выводу Суворов пришел на основе весьма произвольного толкования двух, очевидно, тесно связанных между собой событий. Первое — стремительное, неожиданное и скрытое выдвижение Красной Армии к границам, которое он рассматривает, как развертывание для наступления, и второе — публикация Сталиным, казалось бы, «невразумительного» заявления ТАСС от 13 июня, в котором опровергались слухи о предстоящем столкновении между Советским Союзом и Германией. Суворов настойчиво подводит к ложному выводу о том, что приказ о наступлении был окончательно дан «12–15 июня», и тесно связывает его с опубликованием заявления ТАСС. Итак, 13 июня становится одной «из самых важных дат советской истории. По своему значению она, конечно, гораздо важнее, чем 22 июня 1941 года»³⁴.

Это утверждение Суворова зиждется на еще более шатком основании, подкрепленном в книге «День-М» неуклюжими доводами. Он отмечает, что за 19 дней до начала агрессии Сталин принял принципиальное решение мобилизовать в ряды армии высший эшелон «номенклатуры». М + 19 (19 дней после мобилизации) было не случайным сроком, утверждает Суворов, а принципиальным положением. За девятнадцать дней до вторжения в Польшу Сталин призвал в армию 4000 работников высшего партийного эшелона. Затем Суворов делает «очевидный» вывод: «Сценарий повторяется. Если от даты нового постановления отсчитать 19 дней, то как раз попадем в 6 июля 1941 года. Эту дату я называл раньше. В этот день Красная Армия должна была нанести удар по Германии и Румынии.»³⁵