Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство

Чисто психологически сложно представить, чтобы между братом и сестрой, с детства растущими вместе, не возникали нежные отношения привязанности, такое непременно должно было случаться. Но установившаяся культура требовала обмена женщинами. Следы вмешательства такой культуры в отношения брата и сестры с целью разрыва их привязанности можно найти у некоторых современных племён Меланезии, где при достижении определённого возраста брату запрещаются любые контакты с сестрой. "Когда брат и сестра случайно встречаются вне дома на открытом месте, то они должны убежать в разные стороны или спрятаться. Если мальчик узнаёт следы ног сестры на песке, то ему нельзя идти по этим следам, так же, как и ей по его следам. Больше того, он не смеет произносить имён своих сестёр и побоится произнести самое обычное слово, если оно входит составной частью в имя кого-либо из них. Это «избегание», начинающееся с момента церемониала инициации (возмужалости), соблюдается в течение всей жизни" (Фрейд, 2005, с. 25). Наблюдая за отношениями между дядей и мамой, мальчик понимает, что он "наследник своего дяди и сам также будет господином над своими сёстрами, от которых к этому времени он уже отделён социальным табу, запрещающим между ними любую близость" (Малиновский, с. 47). Впрочем, антропологи привыкли трактовать эти табу на нежность между братом и сестрой как механизм предотвращения инцеста между ними (Панов, с. 214), что вряд ли соответствует действительности, так как выше мы уже видели, что инцест между растущими вместе маловероятен сам по себе (эффект Вестермарка).

Таким образом, картина древности, когда мужчины начали охоту на мегафауну, чем породили мужской гендер и половое разделение труда, прекрасно дополняется рождением авункулата (господства брата над сестрой) при допущении, что существовали неупорядоченные сексуальные связи (промискуитет), как и подобает всем приматам.

Тогда как исторически мог быть открыт феномен отцовства? Только в условиях уже сложившегося контроля женской сексуальности. То есть «моногамия» предшествовала открытию отцовства (Fox, 1997; Chapais, 2008), при свободном промискуитете это было невозможно. Сначала был налажен "обмен женщинами", затем возникло ограничение женской сексуальности как условие удержания женщины при одном мужчине, которому она вручена, и лишь так возникают условия для возможного открытия феномена отцовства — связи между сексом и зачатием, ведь женщина отныне занимается сексом не постоянно и со всеми, а лишь иногда и только с одним. Если муж вовсе игнорировал сексуальные потребности жены, то она и не беременела. Только так сквозь многие поколения люди могли догадаться о связи секса с зачатием, а следовательно, и об отцовстве. Если исходить из того, что и по сей день существуют народы, не знающие связи между сексом и беременностью (тробрианцы и др.), то открытие отцовства было сделано уже после выхода Человека разумного за пределы Африки и в разных частях света происходило независимо.

Брак возник до открытия отцовства, а не наоборот, как часто гипотезируют антропологи и социобиологи. Даже и сейчас существуют народы, где брак уже есть, а вот феномен отцовства по-прежнему неизвестен. При этом там сохраняется и господство брата матери над её детьми, то есть авункулат.