Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство

Как было указано в разделе "Фигура Отца", похоже, открытие роли мужчины в зачатии по историческим меркам было совершено довольно недавно. В древних языках термин «отец» изначально описывал социальный статус мужчины, главу дома, а не его биологическую связь с ребёнком. Поскольку речь идёт о древних индоевропейских языках, то это может означать, что в ареале их распространения биологическое отцовство вполне могло оставаться неизвестным даже около 5 тысяч лет назад. К тому же в этих языках для обозначения сына существовали два термина: «сунус» и «путра» — причём первый термин связан с материнской функцией и происходит от чего-то близкого к "рождённый матерью", тогда как второй термин производен от "зачатый отцом". Так вот обозначение сына как "рождённого матерью" ("сунус") было куда более древним и распространённым, а понимание сына как "зачатого отцом" было довольно поздним и менее распространённым (Трубачёв, 1959, с. 50–52). Китайские источники IV в. до н. э. также сообщают, что в ещё более древние времена "дети знали только своих матерей, но не отцов" (ван Гулик, 2000, с. 19).

Косвенным свидетельством в целом недавнего открытия отцовства могут служить и палеолитические «венеры», если исходить из гипотезы, что они символизировали женское плодородие, так как изображали беременных женщин. Эти древние статуэтки могут быть свидетельством сакрального отношения древних людей к беременности, которую они никак не могли объяснить, кроме как некими таинственными силами. Тот же факт, что «венеры» наиболее распространены именно в палеолите и исчезают в неолите (около 10 тысяч лет назад), как раз и может намекать, что в это время и был открыт феномен отцовства — причастность мужчины к оплодотворению, что и привело к десакрализации беременности.

Достоверно известно, что отцовство было известно уже в Древней Греции, вокруг чего даже сложился настоящий культ Отца (см. Зойя, 2017). Можно предположить, что в районе Средиземноморья и в ближайших частях Азии это знание могло (и должно было) возникнуть ещё раньше, но вот насколько именно раньше, уже никто не скажет. Необходим обширный анализ древних текстов под критическим углом высказанной гипотезы (что биологическое отцовство по историческим меркам было открыто не так давно), чтобы проверить её состоятельность. Антропологи, полагающие промискуитет важной чертой древнего человека, также считают феномен отцовства в целом недавним открытием (Fox, 1997; Chapais, 2008). "Отец — это хрупкая и недавняя пена на долгой волне человеческой эволюции" (Зойя, 2017). Советские учёные также отмечали, что все функции дяди по матери переходят к мужу (отцу) менее 10 тысяч лет назад (Косвен, 1948, с. 32), и можно полагать, такой переход функций мог быть связан как раз с открытием феномена отцовства и с пониманием того факта, что дети женщины принадлежат не её брату, а мужу. Но даже если отцовство и было открыто примерно тогда, то всё равно нет оснований считать, что оно тут же приобрело ценность — какая-либо значимость не вшита в отцовство само по себе, для этого необходима какая-то идеологическая база или же практическая полезность. Если мы говорим о времени не более 10 тысяч лет назад, то эта эпоха известна рождением земледелия и скотоводства. В ту пору дети могли понадобиться мужу (отцу) именно в качестве рабочей силы по обслуживанию хозяйства, что и могло послужить причиной отнять у дяди власть над детьми. Но, конечно, возможно, всё было и как-то иначе.