Миф о другой Эвридике (СИ)

– Нам приснилось одно и тоже. Может быть, кроме Лоры. Всем, кто вчера побывал в пещере. И мне. Я очутилась в снегопаде… в ненормальном, неснежном каком-то снегопаде. И встретила там Эдуарда Арсеньича. Он сказал, что это Подступ. Граница какого-то иного мира. Снег, метель, белая завеса… А что за завесой никто не знает.

– Ничего для нас хорошего, – заметил Симон.

Рамин неуютно повёл плечами.

– Трудно поверить во всё… Но приходится. Мы добрались сюда, нашли этот дом, благодаря Эдуарду Арсеньичу и, конечно, Лите.

– В той злополучной пещере, – рассудил Симон, – эта граница миров пробилась… или специально открылась на короткое время. Как диафрагма у фотоаппарата. И на нас выплеснулась какая-то потусторонняя энергодрянь. Поток светящейся пыли. Эдуард Арсеньич оказался на его пути. Ну и всем досталось: мне побольше, вам – поменьше.

– Да, – кивнул Рамин, – в пещере не было только Лоры. У остальных – схожие галюцинанты во сне. Явные изменения в самочувствии.

– У синичек, наверное, тоже такое? – спросила Лора.

– Должно быть. У них психика самая чувствительная и неустойчивая. Как всё это дальше проявится?

– Ладно, потом будем разбираться, – заключил Дроздов, – Сейчас главное – вызволить девчонок.

Мужчины вышли из машины. Рамин открыл багажник, достал и вручил Симону капроновый жгут, служащий авто-тросом, сгодный для перелаза через ограду неприятельского дома, и маленький топорик из сумки с туристическими причиндалами (тренога, котелок, старый чайник, скатка брезента), по счастливой забывчивости, не убранной из багажника.

Симон подошёл с топориком к заблудившейся среди ёлок берёзе, срубил, обтесал, зарогатил на конце гибкую ветку – для переброса через неприступный забор самодельного «крюка». «Крюком» назначился сам топорик, накрепко, через отверстие в металлической рукояти, привязанный к жгуту.

После чего они, бодро-успокаивающе кивнув женщинам, направились вперёд, к поляне.

На выходе из зарослей они задержались.

– Только бы тебя впустили внутрь, – пожелал Симон.

– Мне бы увидеть рожу охранника, его глаза. А там – никуда он не денется. Тебе-то потрудней будет.

– Я ещё курсантом побеждал в первенствах по преодоленью «непреодолимых» препятствий. Немало лет прошло, вспомню молодость.

– Пистолет бы тебе.

– Позаимствую, не волнуйся. Я думаю, этого добра в доме достаточно. Ты ведёшь переговоры, не торопишься, ждёшь меня. Я добираюсь до вас. А дальше – по обстоятельствам.

– Церемониться там не с кем.

– Ну всё, расходимся. До встречи.

*

Рядом с обширными бронированными воротами бронированная дверь в стене ограды. В двери – узкая закрытая прорезь – смотровое отверстие. Вряд ли им часто пользуются, так как сверху, над дверью и над воротами, на изящных кронштейнах – две телекамеры. Рамин нажал большую жёлтую кнопку, держал долго, не отпуская. В решётчатой коробочке переговорника сухо щёлкнуло, фанерный голос изрёк: – Добрый день, сударь. Слушаю вас.

– Добрый он не для всех. Мне необходимо встретится с хозяином дома.

– С хозяином? – скучно удивился голос, – Хозяина дома уже целый месяц нет в живых.

– С теперешним хозяином, – отчеканил Рамин, – С теми, кто сейчас распоряжается домом.

– По какому делу?

– По неотложному. И секретному.

– Вам придётся поделиться секретом, – совсем заскучал, приглох голос, – Прямо здесь.

– Извольте, «судари», – усмехнулся Рамин, – К вам привезли недавно двух девочек-подростков. Против их желания. Я хочу встретиться с теми, кто это сделал для обсуждения проблемы.

В переговорнике щёлкнуло – кто-то там отключился. Минуты безмолвия. Повторный щелчок.

– Никаких девочек никто никогда сюда не привозил, – голос был заметно живее и громче, – У вас неверная информация.

– У меня верная информация.

– Ошибаетесь. Ничем не можем помочь. Прощайте.

– Да нет, пока – здравствуйте! – с металлическими нотками сказал Рамин, – Предлагаю вам взглянуть на мои документы.

– Зачем?

– Так, для развлеченья. Может, вспомните кое-что.

Щелчок. Долгое раздумье. Слишком долгое.

– Ну давайте, показывайте на камеру.

– Камера камерой. Увидьте живьём. В подлинности удостоверьтесь. Впечатление гарантирую.

Опять щелчок. Опять молчанье.

Наконец в двери звякнуло, открылась узкая щель. Там, за щелью – чьи-то пальцы. Прежний фанерный голос, – Давайте ваши документы.

– Не бойся, стрелять не буду, – приник к щели Рамин, – Глазки мне твои… Глазки… И с тебя хватит.

Он разглядел охранника сбоку от щели, тот действительно опасался выстрела. Цементные утлые глаза на скуластом лице, настороженно сползшиеся к переносице.