Миф о Христе. Том II

Или, если Матфей 11,5, приписывает спасителю слова: «слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищим благовествуют», — где же здесь кроется противоречия с представлением евангелиста об Иисусе? Шмидель хочет объяснить эти слова в духовном смысле: духовно-слепые прозревают, духовно-хромые ходят и т. д., ибо Иисус, по его мнению, «больше всего повредил бы действию своих слов тем, что в цепь чудес, доходящих даже до воскрешения мертвых, ввел бы в качестве последнего звена нечто столь простое и обыденное, как проповедь к нищим». Между тем у Исайи (35, 5,) относительно обетованного пришествия господа читаем: «тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзнутся. Тогда хромой вскочит как лань, и язык немого будет петь». У Исаии (61, 1) можно прочесть: «дух господа на мне, ибо господь помазал меня благовествовать нищим, послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы (слепым прозрение), проповедовать лето господне благоприятное и день мщения бега нашего, утешить всех сетующих». Ясно, что этот «столп» является просто только переработкой и сводкой воедино этих двух мест Исайи, а изречение Иисуса уже по одному тому отнюдь не может претендовать на историчность.

Об остальных же «столпах» лучше не говорить. Кто ими интересуется, тот пусть обратится к самому Шмиделю и вышеназванным критикам его взглядов. Я лично, по крайней мере, тщетно старался добыть из этих столпов хоть что-нибудь в качестве довода за существование исторического Иисуса. Должно быть, нужно быть теологом, чтобы быть в состоянии оценить такого рода аргументацию. Что касается настоящих историков, то можно представить, как они будут пожимать плечами над этими «девятью столпами» Шмиделя, если только они хоть раз узнают, в чем, собственно говоря, заключается дело. «Девять столпов» Шмиделя, образуют своеобразную пристройку к трем «столпам апостольским» послания к галатам. С виду они, правда, довольно величественны, а если подойти к ним поближе да присмотреться, то распадаются на свои составные частички. Шмидель, опираясь на свои «столпы», заявляет о своем «знании», что личность Иисуса нельзя отнести в царство басен. С другой стороны он «знает», что Иисус «в полной мере был человеком и что в нем элемент божественный, каковой тем самым отнюдь не отрицается, можно отыскивать постольку, поскольку он может быть в человеке». Мы охотно предоставляем ему это «знание», а сами будем остерегаться устраиваться в том доме, который покоится на «девяти столпах подлинно научной жизни Иисуса»[43]. Впрочем, в поисках за «несомненно историческими чертами» евангельского образа Иисуса Шмидель пользуется поддержкой своего коллеги Вейса. Сила Иисуса, — узнаем мы благодаря Вейсу, — «покоится на духе, который уделен ему в крещении, мы видим как этот дух борется с духами». Следует перечисление важнейших столпов Шмиделя, а затем этот «историк» продолжает: «Замечают (!), как догматическое понимание евангелиста не было в состоянии поглотить этот человечески-исторический образ (133)». Вот нам и десятый столп![44].

Итак, относительно историчности Иисуса вот «солидный» результат этой кропотливой, более чем столетней, «аналитической работы над евангелиями, которую называют историческим изъяснением священного писания».

7. Метод «Мифа о Христе».

7.1. Литературный характер евангелий.

Мы познакомились теперь с методом теологической историографии. Ну, а как по сравнению с ним обстоит дело с методом «Мифа о Христе», о котором противники не могут говорить без достаточной заносчивости?