Миф о легенде

Этого о диннадцатого десантника пришлось довольно долго ждать: он при приземлении попал в болото, потерял сапог. А в вещмешке бойца Грачева, указывает Гладков, «кроме обычных личных вещей, аккуратно зажатое между двумя фанерками, чтобы не помялось, а сверху еще и обернутое в прорезиненный плащ, лежало полное обмундирование немецкого офицера. Кроме того, имелся в вещмешке бумажник со всякими немецкими документами. В один из них — на имя Пауля Вильгельма Зиберта — была вклеена фотография… Грачева. Еще в мешке находились: пистолет „парабеллум“ с запасом снаряженных обойм, толстая пачка рейхсмарок, часы, зажигалка, портсигар, записная книжка, авторучка, складной нож со множеством предметов, фонарик со шторкой — все заграничного производства…» — ну как бы понятно, что не отечественного. Так появился в лесах под Ровно обер-лейтенант Пауль Зиберт.

Нам сообщают, что после битвы под Москвой появляется, наконец, возможность использовать уникальные языковые способности «Колониста» — найдены документы, которые как нельзя лучше подходят для работы на территории противника. Теперь его оперативный псевдоним — «Пух».

Гладков:

Как известно, под Москвой было разгромлено множество немецких частей и подразделений. В штабе одной такой части было обнаружено много документов, принадлежащих погибшим офицерам, но еще не оформленных, как положено.

Несколько таких комплектов показали Кузнецову, и он просто ахнул, изучив один из них. Приметы некоего обер-лейтенанта Пауля Вильгельма Зиберта (а в «зольдбухе» кроме фотографии было описание примет): рост, цвет волос, цвет глаз, размер обуви, даже группа крови полностью совпадали!..Нам оставалось только добавить кое-что в «зольдбух», скажем, внести запись о ранении.

Внести запись — полдела. Но от ранения, как правило, остаются следы. А ранение обер-лейтенанта было серьезным, иначе Пауля Зиберта не откомандировали бы с фронта заниматься снабжением в глубоком тылу. Еще для разведчика, рядящегося в чужую личину, всегда есть опасность встретить кого-то знакомого, когда ты выдаешь себя за другого человека. Не слишком ли рискованно? Вон, сообщается, что Николай Кузнецов в Москве то бывшего сослуживца встречал, то друга, то брата, то еще кого, а тут — иди-знай!

И, главное, какая неожиданная удача! Все совпало, даже группа крови! Ну не чудо ли? И рост, и цвет глаз — буквально ни одной приметы, которая бы выдавала чужого. Так, может, и не было никакого чужого? И был естественный шрам от ранения, невозможно же было при такой тщательной подготовке рисковать из-за такой досадной мелочи. Но когда и где Кузнецов успел получить это ранение? Если это был Кузнецов, конечно. Или Шмидт. Впрочем, опять же не будем забегать вперед, потому что все это не просто странно, а очень странно.

Пытаясь выбраться из необычайно запутанной ситуации, Г. Каета сообщает нам, что Кузнецов-Зиберт отказывался мыться-купаться вместе с другими офицерами вермахта, потому что у него не было шрамов от ранений, которые должны были быть. Нас пытаются убедить, что в ведомстве Судоплатова сидели идиоты, которые не предусмотрели подобной ситуации? Ох, не верится.

И диковинный разнобой в сведениях биографов: С. Кузнецов сообщает, что Пауль Зиберт был офицером-резервистом 230 полка 76 дивизии 16 армии, входившей в группу армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Риттера фон Лееба. Но Википедия дает совершенно другие данные о дислокации 76 дивизии вермахта: