Миф о притеснениях учёных в СССР Сталиным

Попытки вызволить деятелей науки из застенков путем обращения к власти крайне редко приводили к успеху. Такие попытки предпринимались учеными с мировым именем — И. П. Павловым, П. Л. Капицей, В. И. Вернадским. Единицы удалось спасти. И. П. Павлов, считал своим «обязательным гражданским долгом перед Родиною говорить Правительству то, что есть правда в жизни». Сохранилась серия павловских писем, адресованных в Совнарком. В них он не только ходатайствовал за неправедно репрессированных, но и давал резко критическую оценку общей ситуации в стране. (Кто еще в те годы на это решился?)[476].

Так, через три недели после убийства Кирова он писал: «Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Тем, кто злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовольствием приводят это в исполнение, как и тем насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства. Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нее. Не один же я так чувствую и думаю. Пощадите же родину и нас» (Сов. культура. 1989. 14 янв. Публикация В. Самойлова и Ю. Виноградова)[477].

В 1930 г. в связи с арестами ряда профессоров Павлов писал в Совнарком: «Беспрерывные и бесчисленные аресты делают нашу жизнь совершенно исключительной. Я не знаю цели их (есть ли это безмерно усердное искание врагов режима или метод устрашения или еще что-нибудь), но не подлежит сомнению, что в подавляющем большинстве случаев для ареста нет ни малейшего основания, т. е. виновности в действительности. А жизненные последствия факта повального арестования совершенно очевидны. Жизнь каждого делается вполне случайной, нисколько не рассчитываемой. А с этим неизбежно исчезает жизненная энергия, интерес к жизни. В видах ли это нормального государства. Отсюда, по моему глубокому убеждению, так называемая вредительность. Это главнейшим образом, если не исключительно, — не сознательное противодействие нежелательному режиму, а последствия упадка энергии и интереса»[478].

7.9. ИТОГИ ГЛАВЫ

Итак, репрессии ученых были чаще всего связаны с их убеждениями или борьбой против советской власти, если же они непосредственной опасности не представляли, как в случае с Павловым или Капицей, то их не репрессировали, даже если они жестко критиковали правительство. Более того ученых выпускали на свободу даже, если они и совершали преступления, как в случае с Ландау. Или же им давали возможность работать в науке в так называемых шарашках.

ГЛАВА 8. ПРИЧИНЫ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ГОНЕНИЙ НА УЧЕНЫХ.

Конечно, проще всего сказать, что гонений не было, а, наоборот Лысенко, будучи формально прав, боролся с засильем морганистов, вейсманистов, формальных генетиков, мешавших развитию передовой мичуринской биологии в СССР, как это делают некоторые ретивые защитники Лысенко. Особенно те, кто не разбирается в генетике, те, кто ни разу не прочитал современный учебник по генетике, однако хорошо изучившие стенограмму августовский сессии 1948 года. Желающих ознакомиться с этой версией отсылаю к газете Дуэль, где в изложении Мухина она представлена наиболее четко и с использованием особо красочных эпитетов по отношению к советским ученым.

Но если поговорить с профессионалами, то большинство, даже те, кто поддерживал Лысенко, как например, А. Н. Студитский, признают, что административные гонения были. Да и быстрая потеря позиций в мире некогда лидировавшей советской генетики после смерти Сталина говорит сама за себя.

Итак, административные гонения на ученых в СССР — факт. Так, что же является причиной гонений на ученых? Объяснение административных репрессий ученых рождает много вопросов вызывает.

Некоторые скажут, что была обычная борьба за власть. И дубина марксизма была лишь инструментом этой борьбы. Но власть есть в обществе всегда, но не всегда есть гонения на науку. Другие, либералы с демократами, утверждают, что это в этих гонениях суть советской власти. Но так ли это? Гонения на науку с запретами научных книг были и в Германии при Гитлере, в религиозной Средневековой Европе. Вместе с тем при самых авторитарных консервативных режимах гонений на науки почти не было.

Однако, когда марксизм в СССР потерял свою былую власть, эти гонения в СССР практически исчезли, при Брежневе остались лишь ритуалы в области идеологии. Более того, вполне социалистический Союз Коммунистов Югославии, который практически удалил из своей программы марксизм, таких вещей не допускал, а в социалистических ГДР и Чехословакии даже после практического запрета генетики в СССР, генетика продолжала развиваться и там не отмечено подобного рода разгромов. Не было гонений на конкретные науки в Китае. Следовательно, эти гонения не есть свойство советской власти и социализма.