Миф о рациональном избирателе. Почему демократии выбирают плохую политику

Чего не могут понять люди начиная с жителей древних Афин и заканчивая современным Исламабадом? Как и прибыль, процент является не даром, а платой за услугу: кредитор получает процент в обмен на откладывание своего потребления. Государство, которому удалось бы упразднить выплату процента, не принесло бы пользы тем, кто нуждается в заемных средствах, поскольку одновременно оказалось бы упразднено и кредитование.

В настоящее время Алан Блайндер связывет с антирыночным предубеждением сопротивление введению торгуемых квот на выбросы[124]. Зачем разрешать людям «покупать разрешение на загрязнение», если можно просто заставить их прекратить эту деятельность? Ответ из учебника состоит в том, что торгуемые квоты обеспечивают большее сокращение загрязнения при меньших издержках. Фирмы, которые способны с незначительными затратами снизить свои выбросы, делают это, продавая свои дополнительные квоты на загрязнение загрязнителям с меньшим пространством для маневра. В результате вы получаете большее сокращение загрязнения за те же деньги. Установление цены разрешения на загрязнение, таким образом, не является просто трансфертом; оно создает стимулы для улучшения состояния окружающей среды с наименьшими издержками. Но неэкономисты, включая относительно искушенных специалистов, участвующих в разработке экономической политики, с этим не согласны. Блайндер рассматривает результаты опроса 63 сторонников защиты окружающей среды, работников конгресса и промышленных лоббистов. Ни один из них не смог воспроизвести стандартное объяснение экономистами пользы от торгуемых квот[125].

Еще одной испостасью антирыночного предубеждения являются теории монопольной цены. Экономисты, конечно, признают существование монополий. Но рядовые американцы обычно объясняют «монополией» любой дефицит[126]. Трудно принять идею, что цена обычно определяется спросом и предложением. Даже в отраслях с большим количеством фирм неэкономисты выводят цены на продукцию фирм из намерений и заговоров их генеральных директоров. Экономисты, однако, понимают, что сговор является частным случаем дилеммы заключенных[127]. Если количество фирм в отрасли превышает некоторую величину, сговор в масштабах всей отрасли вряд ли будет успешным.

Исторически, в качестве особенно вредных «монополистов» люди часто видели посредников. Только посмотрите на этих паразитов: они покупают товары, «маркируют их», а потом перепродают нам «те же самые вещи». Бастиа следующим образом критиковал социалистов за «возбуждение в людях ненависти» против посредников: «Они охотно уничтожили бы капиталиста, банкира, спекулянта, предпринимателя, торговца и негоцианта, обвиняя всех их в том, что они становятся помехой между производством и потреблением, вымогая деньги у той и другой стороны и не доставляя им взамен ровно ничего. <…> И при помощи громких фраз: эксплуатация человека человеком, спекуляция голодом, барышничество – они начали поносить торговлю и утаивать ее благотворное влияние»[128].

В чем же заключается упомянутое Бастиа благотворное влияние? У экономистов есть стандартный ответ. Транспортировка, хранение и дистрибуция являются ценными услугами – факт, который немедленно станет для вас очевидным, когда вам понадобится прохладительный напиток в необжитом месте. И как и большинство ценных услуг, эти услуги сопряжены с издержками. Поэтому самое большее, чего можно требовать от посредников, это не то, чтобы они работали бесплатно, а то, чтобы они ежедневно сталкивались с конкуренцией.

Учитывая, что обычно на таких рынках можно встретить большое количество фирм, экономисты находят обвинения посредников в «монополизме» совершенно бредовыми[129].

Рассматривая этот вопрос, не стоит забывать о конспирологической теории, которая столь же беспочвенна, сколь и популярна: якобы капиталисты сговариваются, чтобы поддерживать ставки заработной платы на уровне выживания. Многие применяют эту теорию к странам третьего мира и несколько смягченную версию к странам первого мира. Но в странах первого мира существуют буквально миллионы работодателей. Теория становится смехотворной, если просто представить себе, каких усилий потребовала бы организация подобного сговора. Более грамотные сторонники этой теории указывают на то, что сам Адам Смит был обеспокоен перспективой заговоров работодателей[130], спокойно забывая о том, что во времена Адама Смита высокие транспортные и информационные издержки оставляли работникам гораздо меньший выбор работодателей.