Миф

Основная тенденция развития в изображении пространства хорошо прослеживается в истории живописи. В средневековой и вообще архаической живописи господствовала так называемая обратная перспектива.[29] Суть обратной перспективы заключается в том, что объект изображается таким, как он существует сам по себе, а не таким, как он кажется наблюдающему его художнику. Отсюда то, что с современной точки зрения кажется наивным и беспомощным в архаической живописи: невидное художнику, наблюдающему объект с точки зрения внешней по отношению к этому объекту, тем не менее изображено как видимое; соотношение размеров изображенных объектов не то, какое должно было бы представляться художнику, наблюдающему их с какой-то внешней точки зрения, а то, какое должно было бы иметь место в соответствии с важностью или значимостью этих объектов. Художник как бы помещает себя внутрь изображаемого, образует с ним одно целое, а не смотрит на него со стороны, противопоставляя себя ему. Обратная перспектива подразумевает, таким образом, отсутствие четкого противопоставления субъекта объекту, или то, что можно назвать внутренней точкой зрения на пространство.

Прямая перспектива, т. е. то, что обычно называется просто «перспективой», возникла еще в Греции, но стала господствующей только в послеренессансной живописи.

Прямая перспектива — это торжество субъективной, личностной точки зрения художника: объект изображается таким, как он представляется художнику, наблюдающему его с какой-то индивидуальной точки зрения, а не таким, как он существует сам по себе. Художник помещает себя как бы вне изображаемого, смотрит на него со стороны. Другими словами, изображается не столько сам объект, сколько отношение художника к изображаемому объекту или условия наблюдения этого объекта. Все это подразумевает то, что можно назвать внешней точкой зрения на пространство, т. е. более четкое противопоставление субъекта объекту, чем то, которое характерно для обратной перспективы.

В живописи пространство изображается в пространстве. Поэтому в ней основная тенденция развития пространственных представлений находит максимально четкое выражение. В мифе пространственные представления транспонированы в повествование. Поэтому сущность их не выступает в мифе так четко, как в живописи. Тем не менее и в мифе прослеживается то, что было названо внутренней точкой зрения на пространство.

Объективное пространство, как его осознает современный человек, бесконечно, непрерывно и единообразно. Оно может быть абстрагировано от своего конкретного содержания, и оно осознается объективно существующим независимо от того, воспринимается ли оно и осознается ли его существование. Осознание этого объективного пространства подразумевает максимально внешнюю точку зрения на пространство, максимальную противопоставленность субъекта объекту. Но в чувственном восприятии пространства эта противопоставленность не дана. В чувственном восприятии нет трех эвклидовых атрибутов пространства — бесконечности, непрерывности и единообразия. Таким образом, для современного человека существует как бы разрыв между пространством, мысленно осознаваемым, и пространством, чувственно воспринимаемым. По-видимому, в мифе этого разрыва не было. Во всяком случае в эддических мифах пространство, осознаваемое как объективно существующее, в то же время сплошь и рядом, как в чувственном восприятии, не непрерывно, не бесконечно и не единообразно.