Миф

Отсутствие представления о мире как вселенной очевидно, в частности, из того, как в эддических мифах рассказывается о сотворении мира. В трех песнях «Старшей Эдды» — «Прорицании вёльвы», «Речах Вафтруднира» и «Речах Гримнира» — рассказывается, кое в чем по-разному, о сотворении мира. В «Младшей Эдде» эти рассказы скомбинированы, и кое-что добавлено к ним из неизвестных источников. Во всех этих рассказах говорится не о возникновении мира как целого, а о возникновении отдельных его частей, т. е. прежде всего — земли или Мидгарда, ее середины, где живут люди, затем — неба, моря, скал, камней, облаков и т. д. Так, в «Прорицании вёльвы» говорится о происхождении Мидгарда, а также карликов и двух первых людей — Аска и Эмблы (Ст. Э., 9–11); в «Речах Вафтруднира» — о происхождении земли, скал (не «гор», как сказано в переводе), неба, моря, луны, солнца, дня и ночи, зимы и лета (Ст. Э., 32); в «Речах Гримнира» — о происхождении земли, моря, скал, деревьев, неба, Мидгарда и облаков (Ст. Э., 39); в «Младшей Эдде» — о происхождении земли, скал, моря, неба, Мидгарда и облаков (Мл. Э., 25–26). Но ни в одном из этих рассказов не употреблено слово «мир» (heimr), о котором уже шла речь.

Во всех эддических рассказах о сотворении мира говорится в сущности не о «сотворении», а о каком-то изменении того, что существовало и раньше. Как явствует из соответствующих рассказов в «Речах Вафтруднира» (Ст. Э., 32), «Речах Гримнира» (Ст. Э., 39) и «Младшей Эдде» (Мл. Э., 25–26), сотворение частей мира заключалось в том, что тело великана Имира, или Аургельмира, было превращено богами в землю, его кости — в скалы, его череп — в небо, его кровь — в море, волосы — в деревья, ресницы — в Мидгард, мозг — в облака. А сотворение Имира в свою очередь заключалось, согласно «Речам Вафтруднира», в том, что в него превратились ядовитые капли из рек Эливагар (Ст. Э., 32). В «Младшей Эдде» более подробно, но очень путано рассказывается о том, как эти капли образовались из инея, выступившего на льду и т. д. (Мл. Э., 21), и это, вероятно, попытка рационализации мифа. Однако и рассказ «Младшей Эдды» предполагает, что условием возникновения великана Имира было существование многого другого (Мл. Э., 20–21), а именно — холодного Нифльхейма («жилище мрака»?), источника Хвергельмира («кипящий котел»?), расположенного в середине Нифльхейма, одиннадцати рек, вытекающих из Хвергельмира (их названия приводятся, но, по-видимому, вместе они и называются «Эливагар»), жаркого Муспелльсхейма («жилище Муспелля»?) и бездны Гиннунгагап (это название обычно переводится как «мировая бездна», но этимологически оно значит скорее «магическая бездна», и во всяком случае не — «мировая»). Существовали уже и вещества — ядовитая влага, лед, иней, теплый воздух и т. д.

Раз пространство в эддических мифах существует только как его конкретные куски, изначальная пустота, т. е. пространство, абстрагированное от своего содержания, естественно, невозможно. Поэтому же невозможно и возникновение из ничего, т. е. сотворение. Правда, в «Прорицании вёльвы» делается наивная попытка заглянуть в то время, когда еще ничего не было — ни песка, ни моря, ни холодных волн, ни земли, ни неба, ни даже травы, но тут же оказывается, что уже тогда существовал великан Имир (в русском переводе упоминание Имира опущено, как оно опущено в «Младшей Эдде», где цитируется эта строфа) и существовала магическая бездна Гиннунгагап (Ст. Э., 9). В той же песни «Старшей Эдды» сотворение земли богами изображается, насколько можно понять это место, как ее поднятие из моря, а сотворение небесных светил — как указание им их места и их обязанностей, т. е. их упорядочения. По-видимому, они уже существовали раньше, но

солнце не ведало,
где его дом,
звезды не ведали,
где им сиять,
месяц не ведал,
мощи своей.

(Ст. Э., 9).

А согласно «Младшей Эдде», светила — это просто искры, вырвавшиеся из жаркого Муспелльсхейма и прикрепленные к небу (Мл. Э., 25).

С точки зрения истории пространственных представлений самое существенное в эддических мифах о сотворении мира — это, вероятно, то, что центральный образ в них всегда человекоподобный великан Имир и что это в то же время образ, максимально приближающийся к представлению о мире как целом: ведь части мира — это куски его тела, и, следовательно, он сам — это мир как целое. Таким образом, отождествление мира с человеческим телом — это осознание мира как целого, а тем самым и максимальное приближение к осознанию непрерывности пространства. Вместе с тем отождествление мира с человеческим телом — это, конечно, проявление «внутренней точки зрения на пространство», т. е. отсутствие четкой противопоставленности сознания внешнему миру, человека — окружающей его природе, микрокосма — макрокосму.