Мифическая Средневековия

— У меня тоже, но всё же я представитель своего народа. У каждого он должен быть, и есть, просто иногда мы от него отрекаемся, не понимая, что при этом в любом случае остаёмся его частью. Вот ты, например. Ты считаешь, что ты одна, что у тебя нет народа, но на самом деле у тебя их два: люди и вампиры. Ты уже не человек, но и вампир ты не с рожденья. Тебе лучше, у тебя два народа и ты сама можешь выбрать кто тебе ближе.

— Тебе легко было произносить этот монолог. Ты человек-оборотень от рождения. Ты не был человекам и оборотнем по отдельности. Ты частичка своего мира, ты человек-оборотень и не знаешь, что это такое быть кем-то другим, а ещё хуже быть на периферии, ничего не понимая и не зная, что делать.

— А что тут понимать, нужно просто жить. Жизнь всех рассудит, всё расставит по своим местам. Когда-нибудь и ты поймёшь, что надо просто плыть по течению. И это правильно, это верно.

— Когда-нибудь может, и пойму, а пока я буду идти против течения, пусть преодолевая пороги и бурные потоки, но жить, так как я считаю нужным. А вы все бредёте как послушные овцы, не имеющие собственного мнения и способности рассуждать.

— Ладно, я вижу, этот разговор ни к чему хорошему не приведёт.

Так что пойду-ка я на охоту, конечно, не самое время, но всё же. Что тебе принести? Какое мясо тебе больше по вкусу? Крольчатину, птицу, оленину? — Хлопнув в ладоши, он быстро поднялся и, ожидая ответа, воззрился на девушку.

Катя брезгливо скривилась.

— Спасибо, я вегетарианка.

— Вегетарианка? — Сэргард почесал затылок.

— Чего тут не понятного. Не ем я продуктов животного происхождения. — Увидев его недоумевающий взгляд, она театрально закатила глаза и добавила. — Мяса я не ем, понимаешь?

— Но ведь ты вампир? — Да, скучно Сэргарду с ней не было, что ни час, то что-нибудь новенькое и ещё более забавное.

— Я только недавно им стала и надеюсь ненадолго, по крайней мере, не навсегда. — Терпеливо объяснила Катя.

— А кровь? Как ты без неё?

— Без неё я вскоре умру, но у меня есть сок кровавого дерева, который мне дал Виктор. — Она достала из кармана и показала, ему небольшой бутылёк, наполненный красноватой жидкостью. — Так что около недели я в безопасности. Это моё спасение на сегодняшний день. Надеюсь, что вскоре мне не будет нужно и это.

— Что же ты будешь есть во время всего пути? И что ела?

— Сейчас уже почти зима, я понимаю, что найти овощи и фрукты трудно. Но если что найдёшь, принеси мне. Хорошо? Если нет, то обойдусь эти несколько дней соком. С некоторых пор у меня аппетит неважный.

Сэргард нахмуренно рассматривал новую подругу.

— Да и ещё. Я понимаю, что ты хищник, инстинкты и всё такое, но попрошу, если вдруг всё же убьёшь несчастную зверушку, то не тащи её сюда, съешь по дороге. — Она сделала прискорбное лицо и сложила руки в жесте немой мольбы. Весь её вид вызывал скорее смех, чем жалость, вероятно, этого она и добивалась, только Сэргарду вовсе было не до смеха. Речь шла о жизненно необходимых для любого человека-оборотня вещах, а в этом смешного было мало. Серьёзные люди смеются только тогда, когда им по-настоящему смешно, чего нельзя было сказать о теперешнем моменте.

— Кажется, теперь я понемножку начинаю понимать твоё отчаяние. — Сэргард покачал головой и с сожалением посмотрел на становившуюся всё ближе для него девушку.

Та беззаботно пожала плечами, лицо её не выражало ни каких эмоций.

* * *

Виктория приснула в гостиной за книгой. С момента перехода Дарены в её родное измерение, прошло несколько недель, а от той не было ни слуху, ни духу. Похоже, в её жизни началась чёрная полоса, и на горизонте пока не было видно и намёка на хотя бы мало-мальски тоненькую белую линию. Вот и на Дерека что-то не понятное нашло, накинулся с пустыми обвинениями. Она очень тяжело переживала последнюю ссору с мужем, довольно-таки серьёзную ссору, гораздо отличающуюся ото всех остальных. И вот сейчас, одолённая сильной усталостью, душевной и физической, она словно нашла успокоение во сне, вопреки, мучавшей её уже не одну ночь бессоннице. Казалось, сон принесёт ей долгожданное облегчение, но не тут-то было. Сон был беспокоен. Ей снился кошмар, для любой любящей матери просто кошмарный кошмар. Её маленькая десятимесячная дочь каким-то необъяснимым образом оказалась в бурных потоках воды, она плывёт по течению, барахтается на волнах, но не тонет. Виктория бросается в воду, пытается схватить ребёнка и каждый раз оказывается совсем рядом, но какая-то неведомая сила в последний момент выхватывает девочку из рук матери. Казалось, именно сейчас она подхватит своё дитя на руки, вытащит на берег, спасёт, но вновь она проигрывает борьбу стихии и ребёнок оказывается на небольшом отдалении. Виктория явственно слышала её испуганный зов.

— Мама, мама, мама.

Она проснулась в ужасе, с криком на устах и в холодном поту.

— Настя. Настя. Настенька.

Мать подскочила в страхе, в беспокойстве оглядываясь по сторонам.

Сидевший невдалеке за книгой лорд Альбатрас, испуганно вздрогнул.

— Что случилось, дочка?

Виктория посмотрела на него невидящим, полным безумием, взглядом.