Мифологемы

Как во всякой работе со сновидениями, индивидуальные ассоциации сновидца являются ключевыми. Он чувствует, что ящик является «нуминозным», хотя не знает почему. Ящик пуст, но вместе с тем подвижен, и ситуация, когда сновидец вертит ящик над своей головой, в попытках удержать, идентична ситуации, в которой он держится за рога лося. Также у него возникает ассоциация с Ковчегом Завета, которая не только имеет отношение к истории, но и является образом его проблемы, заставляющей его сейчас страдать из-за своих взглядов, в особенности из-за веры и межличностных отношений. Присутствующая во сне женщина не описана, но она хочет получить ящик вместе с его содержимым. По его ощущению краб представлял собой нечто связанное с сексуальностью. Он, будучи обычным членистоногим, служил для него источником беспокойства, вроде гусеницы в яблоке или паука в компоте. В дальнейшем краб ассоциировался у него с чем-то игривым, как береговой краб, который живет в зоне прибоя, на самой границе моря и суши.

Что касается второй части сна, он отметил, что вечером предыдущего дня присутствовал на утомительном заседании комиссии в своей церкви. Это заседание было в основном посвящено соблюдению строительных норм, а также тому, чтобы провалить предложение относительно службы для бедных, которую, по его мнению, церковь была обязана проводить. Он был уверен, что оказался под столом не только из-за своих разнообразных теологических сомнений, которые нужно было держать при себе и которыми нельзя было поделиться с другими прихожанами, чтобы оставаться членом этого сообщества, но и из-за мучившего его ощущения, что многое из того, что занимало внимание этих людей, было совершенно тривиальным.

Что касается третьей части сновидения, он сказал, что просто «знал», что лось, которого считает величественным животным, является воплощением Бога. (Сновидец проявлял очень сильный интерес к природе и был убежден, что он скорее найдет Бога в природе, чем в теологии.) Он был убежден, что в его борьбе с богом-лосем выражалась его жизненная дилемма и вопросы: «Как мне сохранить свою целостность в мире банальности, сексуальности и нуминозности?»; «Как я могу продолжать жить своей жизнью праведника и при этом признавать наличие интереса к самому себе?» – последнее его особенно интересовало.

Подобно тому как ветвятся рога лося, сновидец сам находился «на рогах» противоречий. Он размышлял об изменении своей карьеры, колебался между двумя профессиями, ощущая перед каждой из них свою ответственность; он состоял в браке, у которого были свои плюсы и минусы, и вместе с тем он хотел быть верным всем своим обязательствам. Он разрывался между своим обещанием Богу и долгу по отношению к жене – и также своими желаниями и потребностями в индивидуации, – при этом он хотел оставаться верным обоим полюсам этой дилеммы.

Выпавший из нуминозного ящика краб является частью его сущности и частью его божественности, хотя проживание этой части остается для него крайне проблематичным. Он чувствует, что женщина в его сновидении чем-то похожа на образ его Анимы, трансцендентной состоянию его Эго, и что она является «интуитивной, принимает и не осуждает его». Таким образом, он чувствует, что она является его частью, которая говорит от имени его души, тогда как Эго говорит от имени культуры, из которой он вышел, и во имя ценностей, которые он до сих пор одобрял.

Существенный аспект дилеммы его выбора между долгом и желанием заключался в том, что он никогда не ощущал себя веселым, шаловливым и спонтанным, так как всегда чувствовал, что его отягощает бремя долга. Следовательно, можно предположить, что образ краба символизирует и его инстинктивную сексуальность, и его игривость; сердце хочет и то и другое, а Эго запрещает. С одной стороны, он хочет продолжать поддерживать уважаемые им ценности, а с другой – он стремится к joie de vivre[146], он хочет чувствовать вкус к жизни. Краб, само по себе существо приземленное, является образом божества, ибо, подобно Гермесу, оно снует туда-сюда в полосе прибоя между двумя мирами: морем и берегом, Эго и бессознательным.

Приземленное существо – краб несет в себе амбивалентные ценности всего творения; он чем-то похож на навозного жука или скарабея из египетского мифа. Скарабей возник из мертвой материи, которую оставила жизнь, и создает новую жизнь. Так и здесь, этому сновидцу существо низшей организации приносит высочайшую ценность. Это теологическая ценность и психологическая ценность, архетипическая по своему характеру. Отброшенный камень становится краеугольным камнем новый структуры, блаженные, нищие духом восходят на престол, им принадлежит Царство, а кроткие наследуют землю.