Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Такое отношение к жизни на первый взгляд кажется фаталистичным, однако на самом деле неумолимая рука судьбы играла в жизни скандинавов не бóльшую роль, чем предопределение в жизни апостола Павла или его воинствующих протестантских последователей, и ровно по тем же причинам. Хотя скандинавский герой обречен погибнуть, если он не сдастся, у него все равно остается выбор между уступкой и смертью. Решение зависит только от него самого. Более того, для скандинавов героическая смерть, как и мученическая, — это не поражение, а триумф. Герой одной из саг, который громко смеется, когда враги вырезают ему сердце заживо, демонстрирует таким образом превосходство над своими палачами. По сути, он говорит им: «Вы не властны надо мной, потому что мне на вас плевать». Несмотря на то что они расправляются с ним, он гибнет непобежденным.

Это суровый, непреложный закон человеческого существования, такой же суровый (хотя и кардинально отличающийся содержанием), как Нагорная проповедь, но поблажки никогда не укрепляли веру. Скандинавы, как и первые христиане, мерили жизнь героической меркой. Однако христиане могли утешаться надеждой на вечное блаженство в раю. А скандинавы нет. И все же многие века до прибытия христианских миссионеров они благополучно обходились одним героизмом.

Скандинавские сказители, считавшие, что одержать победу можно и погибнув, а храбрость и мужество не ведают поражения, оказались единственными, кому выпало донести до нас верования всей огромной группы германских народов, к которой принадлежат и англичане, и их потомки в Новом Свете. На остальной территории Северо-Западной Европы все древние источники, обряды, традиции, песни и легенды были истреблены христианскими священниками, люто ненавидевшими язычество, которое пришли искоренять. И они действительно преуспели — уничтожили все подчистую. Чудом уцелели лишь жалкие крохи — «Беовульф» в Англии, «Песнь о нибелунгах» в Германии да несколько разрозненных фрагментов там и сям. Если бы не две исландские «Эдды», мы практически так ничего и не узнали бы о верованиях, сформировавших народность, из которой мы вышли. Исландия в силу своего географического положения подверглась христианизации последней из североевропейских стран. Миссионеры, судя по всему, действовали здесь мягче, а может, не обладали достаточным влиянием. Латынь не вытеснила древнеисландский в роли литературного языка. Люди по-прежнему передавали древние предания из уст в уста, используя разговорную речь. Часть песен и саг была записана, хотя, кем и когда, до сих пор неизвестно. Самая древняя рукопись «Старшей Эдды» датируется началом XIV в. (это на три столетия позже прибытия христиан в Исландию), однако песни, из которых она состоит, носят исключительно языческий характер и, по оценкам всех исследователей, были созданы в глубокой древности. Сказания «Младшей Эдды» записал в прозе исландский скальд и историограф Снорри Стурлусон в конце XII в. Значительная часть этого сборника представляет собой руководство по скальдической поэзии, но помимо сугубо технических наставлений содержит архаичный мифологический материал, которого нет в «Старшей Эдде».

«Старшая Эдда» намного более значимый литературный памятник, чем «Младшая». Она включает несколько отдельных песен, порой пересказывающих одну и ту же историю, но между собой никак не связанных. В ней достаточно материала для великого эпоса, который не уступил бы «Илиаде», а возможно, и превзошел бы ее, однако ни один поэт не взялся переработать это бесценное наследие, как поступил Гомер с древнейшими мифами, возникшими до «Илиады». У скандинавов не нашлось гения, способного спаять эти песни воедино и создать поразительное по своему масштабу, силе и красоте произведение, или по крайней мере того, кто сумел бы отшлифовать «Эдду», убрав из нее корявости и банальности, а также наивные, несуразные, утомительные повторы. В «Эдде» встречаются перечни имен, растянутые на несколько страниц. И все же никакие композиционно-стилистические недочеты не могут затмить мрачного величия этих преданий. Возможно, не умея читать на древнеисландском, не стоит рассуждать о «стиле», но во всех переводах присутствует настолько схожая запутанность и неуклюжесть, что трудно не заподозрить в этом хотя бы отчасти вину оригинала. Видимо, сочинителям песен «Старшей Эдды» не хватило поэтического мастерства, чтобы воплотить свои грандиозные замыслы. Тем не менее многие сюжеты просто великолепны. В греческой мифологии ничего сопоставимого с ними не найдется, кроме историй, представленных в пересказе поэтов-трагиков. Все лучшие скандинавские сказания трагичны и повествуют о людях, которые не отступают перед лицом неминуемой гибели, зачастую выбирая ее намеренно или даже планируя заранее. Единственный свет во тьме — героизм.

I. Сказания о Сигню и Сигурдe