Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев

Вергилий при разработке сказания об Энее, рисуя яркие картины прошлого, настоящего и будущего, связал историю Рима с политическими устремлениями Августа. С точки зрения истории религии понятно стремление Вергилия объединить различные наслоения римской мифологии, создав из них даже не систему мифов, а единую художественную композицию. Благодаря образу Энея, спасшемуся из Трои, предание об основании римско-латинской родины становится в самую непосредственную связь с греческой мифологией, так что мы можем легко узнать богов гомеровского Олимпа под именами Юпитера и Юноны, Венеры и Марса, Меркурия и Нептуна. Но в культе Аполлона на горе Соракте прослеживается культ италийского божества — волка Сорана; Аполлон же Акциумский представлен так, чтобы Август, победитель Антония и Клеопатры, мог указать на него как на своего покровителя. Образ мифического Энея — вместе с целым рядом его предполагаемых потомков до Юлия Цезаря и Августа — прочно вошел в историю Рима. Троянские Пенаты, которые Эней привез в Лаций, составили государственный культу с другой стороны, ту новую среду, в которую Эней переселил богов, потерявших свою троянскую родину, освящали древние боги Италии, связанные с италийской религией. А те события, в центре которых стоит Эней, ведут не только к основанию римской государственности; в преданиях о них заключается также этиологическое сказание о римской литургии. Сам Эней, например, положил начало благочестивому празднику паренталий, когда он приносил жертву на могиле своего отца в годовщину его смерти, а Гелен научил его порядку жертвоприношения, ставшему обязательным для потомков. Так, когда приносят жертву, то покрывают голову пурпурной одеждой, чтобы во время священнодействия не померещился образ врага как дурное предзнаменование. Генеалогическая линия Энея служила не столько для того, чтобы доказать происхождение Августа от богини Венеры, сколько для того, чтобы показать историю Рима в зародыше (in писе), вывести Энея в качестве предка длинного ряда потомков, а благодаря этому осветить историю в ее развитии, как бы показать дуб, покрытый листвой, в его желуде.

Самую эту генеалогию, как и отдельные части легенды об Энее, кое в чем отлично от Вергилия дает Ливий. Так, например, по Ливию, Латин, царь древнего города Лация, абориген страны, узнав о знатном происхождении Энея, вступает с ним в союз и выдает за него свою дочь Лавинию. Оттесненный на задний план Турн проигрывает битву против Энея и Латина, троянцев и аборигенов, выступающих в неразрывном союзе. В этой битве гибнет вождь победивших союзников царь Латин. Ливий выражает сомнение в тождестве Аскания и Юла. Ему ведомо такое решение вопроса, согласно которому Юл, сын Энея от Креусы, родившийся в Трое, был предком рода Юлиев, а Асканий, сын Энея и Лавинии, был основателем города Альба-Лонги. По этому толкованию, трон Альба-Лонги занимали один за другим сын Аскания, воспитанный в лесу Сильвий, сын последнего Эней Сильвий, сын Энея Сильвия — Латин Сильвий, а затем Альба, Атис, Капис, Капет, Либерии (давший свое имя реке Тибру), Агриппа, Ромул Сильвий, Авентин и Прока. Младший из двух сыновей Проки, Амулий, лишил престола законного наследника Нумитора. У Вергилия нет указаний на тождественность Аскания и Юла; основатель династии Альба-Лонги — сын Энея и Лавинии, Сильвий; из царей Альбы-Лонги до Ромула Вергилий упоминает лишь Прока, Каписа, Нумитора, а также Сильвия Энея.

Чтобы у изгнанного Нумитора не осталось потомства, Амулий сделал его единственную дочь Илию — а по другому варианту Рею Сильвию — весталкой, так как весталки не могли выходить замуж. Но у девы-весталки родились от бога Марса близнецы — Ромул и Рем. Тогда жестокий Амулий бросил дочь Нумитора в реку Тибр, но бог этой реки, Тиберии, подхватил ее и сделал своей женой. По приказу царя близнецы также должны были быть брошены в реку, но слуги пощадили их и оставили младенцев на берегу, где их вскормила волчица. Здесь их нашел пастух Фаустул, воспитавший вместе со своей женой Аккой Ларенцией детей бога Марса. Они-то — точнее, Ромул, которому вещая птица предопределила первенство, — и основали Рим. А когда Рем пренебрежительно перепрыгнул через стены строившегося города, Ромул в гневе убил его. Римляне в критические моменты их истории видели во всякой беде, которая настигала Рим, наказание за невинно пролитую кровь Рема, за преступление братоубийства, совершившееся во время основания города.

Эней

Далеко-далеко, напротив италийских берегов, стоял в древности город Карфаген, основанный колонистами Тира. На всем круге земном Юнона более всего любила этот город и ценила его больше места своего рождения — острова Самоса. Здесь она держала свое оружие и пышные колесницы, и уже в древние времена в душе ее созрел план, если Рок позволит это, сделать этот город владыкой народов. Но услышала она, что от троянской крови родится новый могущественный народ, который впоследствии разрушит тирские города: такую судьбу предрекли Карфагену богини Рока — парки.