Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев

Среди эпитетов Афины, подчеркивающих ее отношение к войне, наиболее часто встречаются следующие: atrytone (непобедимая), ageleie (добычница), laossoos — что иногда означает «приводящая в движение народы», иногда же «спасающая народы». В общем же ее присутствие в бою скорее охраняет, воодушевляет и дисциплинирует; она действует на людей, как присутствие разума, и не только с тем, чтобы они не уподоблялись в дикости Аресу, то есть лишь богу войны, но и для того, чтобы Аполлон чаще помогал им своим оружием. Любви она не знает, и в этой связи нам нельзя предполагать в ней той формы женственности, которая — как это имеет место в германской мифологии и средневековом рыцарском романе — соблазняет победителя сладостной наградой после битвы. Но, во всяком случае, в битве она присутствует со всеми атрибутами своей женственности. В ее появлении Гомер подчеркивает ее красоту, мы сказали бы, грозную и неприступную. Великий немецкий поэт Шиллер наиболее полно выражает этот мифологический образ. С локонами, сжатыми под блестящим шлемом, со всей своей необычной красотой, с грозным взглядом появляется богиня-девственница в битве мужей. Но этот момент Шиллер, со смелостью великого поэта, по-новому связывает с народной героиней средневековой Франции. В его трагедии «Орлеанская дева» внезапное появление в критический момент Жанны д’Арк так описывает потрясенный этим зрелищем Рауль (Действие I, явление 9):

…Вдруг явился нам вдали
Равнину всю занявший неприятель.
Хотим назад… возвратный путь захвачен;
Спасенья нет; победа невозможна;
Храбрейшие упали духом; ратник
Оружие готов был кинуть; тщетно,
Советуясь, вожди искали средства
К отпору — средства нет… Но в этот миг
Свершается неслыханное чудо:
Из глубины густой дубовой рощи
Выходит к нам девица, яркий шлем
На голове; идет, как божество,
Прекрасная и страшная на взгляд,
И темными кудрями по плечам
Летают волосы… и вдруг чело
Сиянием небесным обвилось,
Когда она, приблизившись, сказала:
«Что медлите, французы? На врага!
Будь он морских песков неисчислимей —
За вас Господь и Дева пресвятая!»
И вмиг она из рук знаменоносца
Исторгла знамя, с ним вперед — и в страшном
Величии пошла перед рядами.
Мы, изумясь, безмолвные, невольно
За дивною воительницей вслед…
И на врага ударили, как буря.
Оторопев, ударом оглушенный,
Недвижимый, испуганными смотрит
Очами он на гибельное чудо.
И вдруг — как будто стал Господний ужас
Ему в лицо — он дрогнул и бежит,
Бросая щит и меч; и по равнине
В единый миг все войско разметалось;
Забыто все: невнятен клик вождей…[33]

Грозную красоту и вдохновенную женственность, неприступность и суровость девственности греческий воин представлял в пластическом образе Афины Паллады; сила ее направляется разумом, и богиня благосклонно предоставляет ему, воину, нику (победу). Воин чувствовал присутствие богини, верил, что этот образ соответствует ее сущности, и полагал, что в этом божественном образе богиня является только перед немногими избранниками.