Мифология «голодомора»

Перед двумя из крестьян стоял чай в стаканах без блюдечек, и перед каждым из сидевших за столом лежало по крошечному кусочку сахару. Когда кто-нибудь допивал чай, хозяйка наливала следующим, так как в семье было всего два-три стакана и одна оловянная кружка…

На мои расспросы о воле Кузьма отвечал вопросом же:

— Как така воля? Ты, барышня, из Питера, значит, поближе нас к царю стоишь, вот ты и растолкуй нам, какую нам волю царь дал. А мы, почитай, воли-то энтой и не видывали!

— Показаться-то воля показалась, — заметил его старший сын Петрок, — да мужик-то и разглядеть не успел, как она скрозь землю провалилась.

— Царь-то волю дал заправскую, — заговорил Федька, — читальщики о ту пору вычитывали нам не то, что попы, в манихфестах. Наши-то попы да паны подлинный царский манихфест скрыли, а заместо его другой подсунули, чтобы, значит, им получше, а нам похуже».

Дальше, как водится, пошла история о «старичке», который ездит по деревням и читает подлинный манифест. Такой старичок, либо мужик, объявлялся, наверное, в каждой волости России и вычитывал по бумажке «подлинную волю». Была она примерно одинаковой везде…

«Тут-то я всего не упомню, а выходило так, что усадебная земля, панские хоромы, скотный двор со всем скотом помещику отойдут, ну, а окромя этого, — усе наше: и хорошая, и дурная земля, и весь лес наши; наши и закрома с зерном, ведь мы их нашими горбами набили. А заместо этого, извольте радоваться, что вышло: отрезали такую земельку, что ежели в ей хоча половина годной для посева, так ты еще Бога благодари…»

Вот и говори после этого, что народ лишен исторической памяти! Неграмотный мужик точно воспроизвел прежние, доромановские условия землепользования. Именно от этого «манихфеста», то есть крестьянского понятия о справедливости, и пошли те требования, которые они с истинно сельским упорством предъявляли снова и снова.

В мае 1906 года в крестьянском наказе Первой Государственной Думе звучали те же слова:

«Земля вся нами окуплена потом и кровью в течение нескольких столетий. Ее обрабатывали мы в эпоху крепостного права и за работу получали побои и ссылки и тем обогащали помещиков. Если предъявить теперь им иск по 5 коп. на день за человека за все крепостное время, то у них не хватит расплатиться с народом всех земель и лесов и всего их имущества».

Люди так и не смогли понять, почему они должны платить за каждый аршин земли, а их двухсотлетний труд на хозяина этому хозяину подарен. Так и не поняли до самой весны семнадцатого, пока не пришли большевики да не объяснили. Впрочем, дворянам обижаться не приходится: у них для объяснений было почти триста лет…

Однако продолжим беседу с крестьянином:

«— По крайней мере, помещики не могут вас теперь истязать, как прежде, бить, надругаться над вами!.. — старалась я указывать им на выгодные стороны новой реформы.

— Как было допреж, так осталось и ноне: и скулы выворачивают, и зубы пересчитывают… — утверждал старик Кузьма, не подымая глаз от стола.

— Но этого никто не имеет права с вами делать! Вы можете жаловаться мировому.