Читаем Мифология «голодомора» полностью

Нет, существовали, конечно, и поместья, и латифундии, являвшиеся относительно культурными хозяйствами — с косилками-молотилками, а порой и с агрономом, — но мало их было. По состоянию на 1905 год, крупные помещичьи хозяйства имели 41 млн десятин земли, а крестьянские — 161 млн: получается не более 20 %, если судить по земле, а в реальности, с учетом аренды, и того меньше.

И, что еще хуже, ставка на помещика хоть и обогатила Россию самозваным статусом «кормилицы Европы», но главной своей задачи не выполнила. Поскольку главная проблема англо-саксонского варианта реформ — когда создают условия для капиталистической конкуренции и пускают процесс на самотек — не в том, как поставить крупное капиталистическое хозяйство, а в том, куда девать аутсайдеров. Без малого полвека спустя, в 1906 году, группа московских миллионеров, выступивших в поддержку столыпинской реформы, заявила:

«Дифференциации мы нисколько не боимся… Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80 батраков. Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы — англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям. А слабеньких да нытиков мы жалеть не умеем».

Да, конечно — но тут на передний план выступает проблема количества, которое самым непосредственным образом влияет на качество, вплоть до полного распыления. Если «слабеньких да нытиков», скажем, процентов пять населения, и они скитаются по дорогам — то можно поступить, как в Англии: принять закон о бродяжничестве и отправлять разорившихся крестьян либо в петлю, либо в колонии, если они не желают тихо умереть с голоду. Но в России такой сценарий не прокатывал — аутсайдеров было не пять процентов, а как бы не все пятьдесят, и они не бродили по дорогам разрозненно, как некие «человеческие молекулы», а сидели по деревням, объединившись в общины. Сельское общество же для земледелия губительно, но зато в социальном плане — страшная сила…

Двор среднестатистический

Итак, нескольким десяткам тысяч помещичьих хозяйств противостояло десятимиллионное море крестьянских дворов, объединявшее 55 миллионов человек. Что собой представляла эта молекула аграрного сектора в первые двадцать лет после реформы?

Согласно переписи населения 1857–1859 годов, население России составляло 62,5 млн человек. Из них в крепостной зависимости у помещиков находилось 23,1 млн. 6,5 % этого числа, или 1,5 млн, составляли дворовые, которых освобождали вообще без средств к существованию. Остальные получали наделы земли, как правило, остававшиеся в общинной собственности. Несколько позже власти освободили и государственных крестьян — не упустив случая взять выкуп и с них.

Насколько велик надел, приходившийся на один крестьянский двор?

Если вспомнить, что к 1882 году было выкуплено крестьянами в собственность 47 735 душевых наделов (178 тыс. десятин), а к 1887 году — 101 413 наделов (394 504 десятины), то, совершив простые арифметические действия, мы получим, что размер одного душевого надела — 3,7–3,8 десятины. Правда, есть один момент: не только в разных губерниях, но и в разных поместьях наделы бывали разные — где-то четыре, а где-то и одна десятина. Ясно, что выкупали землю самые богатые крестьяне, т. е. те, у которых и при крепостном праве ее было много.

Далее. По данным тайного советника В. Ф. де Ливрона, издавшего в 1874 году эпохальный труд «Статистическое обозрение Российской империи»[104], в 1874 году в империи проживало 81 745 тыс. человек. Из них в Европейской России (без Польши и Финляндии) — 63 658 тысяч. 63 840 тысяч (78 %) жителей России относились к так называемым сельским сословиям, т. е. крестьянам. В Европейской России их был 81 %, или около 52 млн человек. Правда, крестьяне могли проживать и в городах, а дворяне, представители духовенства, военные — в деревнях. Сельское население Европейской части России также составляло 57 млн человек. В конце концов, нам важны не точные цифры, а оценка, так что примем за число крестьян Европейской России, для удобства подсчета, 54 млн человек и на этом успокоимся.

Из того же де Ливрона мы узнаем, что в Европейской России было 88,9 млн десятин пахотной земли и 52 млн десятин сенокосов. При самом грубом подсчете, допустив, что помещики еще свое хозяйство не распродали и им принадлежит половина всех земель, мы получим, что на одного крестьянина мужского пола приходится 1,6 дес. пахоты и чуть менее десятины лугов. В среднем.

Теперь посмотрим, как вел хозяйство и какие получал урожаи такой вот среднестатистический двор.

Как пишет де Ливрон, «способы пользования землей, встречающиеся в России, относятся к следующим четырем главным видам хозяйства: 1) подсечное, или огневое хозяйство; 2) переложная система; 3) система трехпольная и 4) система плодосменная».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Криминальный детектив / Публицистика / Попаданцы / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

История / Образование и наука / Публицистика
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии