Мифология «голодомора»

Любой владелец шести соток подтвердит, что нет более далеко отстоящих друг от друга вещей, чем консерватизм и работа на земле. Крестьянин гибок, мобилен, практичен и изворотлив. Рабочий встает к станку и точит деталь по чертежу. На земле чертежей нет. Каждый год для землепашца — это новые задачи в новых условиях. Каждая неделя уникальна — от погоды до не вовремя захромавшей лошади. Каждый день крестьянин решает множество ежечасно возникающих задач. Подобных все время меняющихся условий не знает никто — разве что полководец на войне, но ведь война бывает не каждый год, а хлеб надо растить постоянно.

Именно крестьяне очень быстро реагировали на любые новшества, от технических до политических. До политики мы еще дойдем, а что касается собственно сельского хозяйства, то вот вам пример с травопольем в Московской губернии[106]. Травополье хорошо тем, что позволяет улучшить хозяйство, не требуя больших вложений — собственно, вкладываться надо только в покупку семян кормовых трав. И смотрите, что получилось. В 1892 году два селения Волоколамского уезда завели у себя правильное травопольное хозяйство. К 1898 году таковых было уже 414, а в 1909 году — 1651, или около 28 % всех общин Подмосковья. Учитывая, что перед тем, как заводить новый способ хозяйствования, надо к нему еще присмотреться, причем занимает это не один год, скорости принятия решения просто фантастические.

Нет, косность тут совершенно ни при чем. Развиваться крестьянским хозяйствам не давали их крохотные размеры и предельная слабость. Они были слабы уже в 1861 году — а с тех пор государство российское еще и разоряло их непосильными выкупными платежами. То, что «ссуда» давалась на 49 лет под 6 % годовых — по тем временам это был высокий процент, — и что фактически крестьяне заплатили за землю семикратную цену, мы уже говорили. Но насколько велики были сами платежи?

Они исчислялись, исходя из уплачиваемого крестьянами оброка, и составляли, в разное время по разным сделкам, от 19 до 30 рублей за десятину. По данным 1882 года, выглядело это так. В Дмитровском уезде Орловской губернии надел помещичьих крестьян составлял 2,5 десятины на мужчину. Выкупные платежи составили 2,12 руб. за десятину, или около 5,30 руб. на человека в год. В Дмитриевском уезде Курской губернии цифры были такие же. Соответственно, семья, имевшая двоих мужчин (любого возраста) должна была платить в год около 10 рублей выкупных платежей. Много это или мало?

Двадцать лет спустя в Московской губернии средний доход от крестьянского хозяйства составлял 22–26 рублей в год, притом что деньги за двадцать лет подешевели. А ведь кроме выкупных платежей существовали еще и другие налоги.

По подсчетам Карла Маркса, который использовал «Труды податной комиссии» Российской империи:

«…Бывшие государственные крестьяне вносили налоги и подати в размере 92,75 % своего чистого дохода от хозяйствования на земле, так что в их распоряжении оставалось 7,25 % дохода. Например, в Новгородской губернии платежи по отношению к доходу с десятины составляли для бывших государственных крестьян ровно 100 %.

Бывшие помещичьи крестьяне платили из своего дохода с сельского хозяйства в среднем 198,25 % (в Новгородской губернии 180 %). Таким образом, они отдавали правительству не только весь свой доход с земли, но почти столько же из заработков за другие работы. При малых наделах крестьяне, выкупившие свои наделы, платили 275 % дохода, полученного с земли!»

Не совсем понятно, как исчислить доход в случае натурального хозяйства, но факт, что в первые двадцать пореформенных лет крестьяне нередко отказывались от земли. В той же Московской губернии землю сплошь и рядом разверстывали насильно, или, как говорили сами крестьяне, наваливали. Местные власти были буквально завалены жалобами крестьян на чрезмерное обременение землей. Лишь в 1881 году, когда выкупные платежи были снижены на 1 рубль с человека, наделы стали брать. Но ведь это Московская губерния, население которой, по причине близости к столице, могло позволить какие-либо промыслы. А как выкручивались жители сельскохозяйственных регионов?