Мифология греков и римлян

Общеизвестно рождение аттического героя Эрихто–ния. Но первоначально это вовсе не герой, а самое настоящее божество, которое только в дальнейшем снизилось до героя. Он является и сыном богов, а именно Гефеста и Земли. После того как он зародился в самой земле, Афина Паллада передала его на хранение трем сестрам, дочерям Кекропса, в ящике со змеями. Дочери Кекропса, открывшие этот ящик вопреки запрету, либо были ужалены находящимися там змеями, либо впали в безумие и кончили самоубийством. Эрихтоний же был воспитан Афиной Палладой, и, когда он стал афинским царем, он и посвятил ей храм (Эрехтей — дублет Эрихтония).

Как божественный младенец понимался также Плу–гос, сын Деметры и Иасиона, которые вступили в брак на трижды вспаханном поле. Об этом читаем еще у Гомера (Од. V 125—128) и у Гесиода (Theog. 969—971). Ге–сиод прямо указывает на Крит как на место этого бракосочетания. Некоторую роль этот Плутос играл и в элев–синских мистериях, тоже связанных с критской традицией. О смерти его ничего не известно. Но памятники изобразительного искусства дают его в разных возрастах, начиная от младенца и кончая седовласым старцем. О воспитательницах его тоже ничего не говорится, но он изображается на руках у Эйрены и Тихи. Ребенок с рогом изобилия или ребенок, передаваемый одними богами другим богам или героям на воспитание, — этот мотив вообще нередок в архаическом искусстве.

Мотив кормления божественного младенца зверями переносится и на героев. Это свидетельствуется сообщением Гигина (Fab. 252), который приводит для этого несколько интересных примеров: «Телеф, сын Геракла и Ав–ги, был вскормлен самкой оленя; Эгист, сын Фиеста и Пелопы, — козой; Эол и Беот> сыновья Посейдона и Ме–ланиппы, — коровой; Гиппофой, сын Посейдона и Ало–пы, — лошадью; Ромул и Рем, сыновья Марса и Илии, — волчицей? Антилох, сын Нестора, положенный на горе Иде, — собакой». К этому можно прибавить также и сообщение Элиана (Var. hist. XII 42), что Кир, сын Манда–ны, был вскормлен собакой. Все подобного рода мифы, несомненно, восходят к догреческой старине, так как уже Гомер чувствует себя слишком культурным и цивилизованным, чтобы выдвигать такого рода мифы на первый план. Ближайшим предшественником Греции здесь был, конечно, Крит.

в) Наконец, подлинным ренессансом критской мифологии Зевса была мифология Диониса в Греции начиная с VII в. до н.э., органически вошедшая во всегреческое сознание и заново переделавшая всю гомеровскую мифологию разлагавшейся родовой знати. Здесь тоже появились и божественный младенец, и его кормление и воспитание, и его смерть от Титанов, и его последующее восстановление. То, что в мифах об Эрихтонии и Плутосе дошло до нас только в отрывочном виде, а именно первобытная мифология вечного круговращения жизни и смерти, дано здесь в самой яркой и последовательной форме и развито орфиками и платониками в целую философскую систему. Этот Дионис, несомненно, идет еще с матриархальных времен и в VII в. был мистической и оргиастической реставрацией древнего матриархата.

Тексты к VII разделу (№ 61—67) Главнейшие поэтические источники о рождении Зевса

61. a) Hesiod. Theog. 468—487, Верес, (древнейший литературный вариант о рождении Критского Зевса).