Читаем Мифы и факты русской истории полностью

<p>6.8. ПЁТР I КАК АНТИСОВЕТСКИЙ МИФ</p>

 Аргентинские антиподы: Солоневич и Башилов. Иван Солоневич и Борис Башилов были дважды антиподы по отношению к большинству советских людей: географически — они жили в Аргентине и идейно — беглецы из СССР, они с особой силой ненавидели большевизм. Солоневич бежал из лагеря в 1934 г. через советско-финскую границу. В Европе приобрёл известность книгами, направленными против большевизма. Советские агенты пытались его взорвать, но он уцелел (погибла жена) и поселился в нацистской Германии. С нападением Германии на СССР его пути с нацистами разошлись. После войны поселился в Аргентине, где завершил главный труд жизни — книгу «Народная монархия» (1951), популярную по сей день. Вскоре он умер (1953). Борис Башилов (Юркевич) — бывший власовец, после войны перебрался в Аргентину и сотрудничал в газете Солоневича. В 50-е — 60-е гг. опубликовал 9 выпусков книги по истории русского масонства, в том числе выпуск о Петре I. Облик Петра в работах аргентинских беглецов следует начать с рассмотрения «Народной монархии».

«Народная монархия» Солоневича. Царствование Петра I обсуждается в пятой, последней, части книги. Без прочтения предыдущих частей она непонятна. Как пишет автор: «Вся эта книга, по существу, посвящена вопросу этого раздвоения (Петровской реформе. — К.Р.)». В первой части рассмотрены предпосылки. Автор исходит из представления об индивидуальности народов и их пути. «Не существует никаких исторических законов развития, которые были бы обязательны для всех народов... Империя Рюриковичей в начале нашей истории так же своеобразна и так же неповторима, как самодержавие московских царей, как Империя Петербургского периода, или даже, как сегодняшняя советская власть». Россия — не Европа, не Азия и не Евразия; она — «совершенно своеобразный национальный государственный и культурный комплекс». Основные его черты появились ещё до византийских и европейских влияний. Русская государственность с самого начала строилась по национальному признаку. И с самого начала она перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной. Но в отличие от других наций русские строили государство, в котором народы и племена, втянутые в орбиту строительства, чувствовали себя «так же удобно или неудобно, как и русский народ».

Вторая часть книги посвящена сравнению русских с другими народами и критике образа русских в отечественной литературе и историографии. Солоневич — противник общественных наук. В бараньих кишках, на которых римские авгуры предсказывали будущее, он видит больше проку, чем в трудах русских историков и философов. Солоневич обвиняет философов в чужебесии, писателей и историков — в искажении русской истории и русского характера. Из-за писателей, населивших русскую литературу ничтожествами, доверчивые немцы решили завоевать Россию. Солоневич считает, что Россию понимают не умствующие гуманитарии, а люди дела, лучше из народа, чувствующие нутром. Подобный антиинтеллектуализм — не без влияния нацизма, но больше здесь желания перечеркнуть тех, кто писал раньше, чтобы сказать первое слово. Черта — типичная для фолкхистори.

В третьей части автор пишет, что варяги не оказали влияния на русскую историю. Важнее факт, что в дружине киевского князя служили воины самых разных наций: «Этот киевский интернационал... является первым указанием на то основное свойство русской государственности, которое и определило ее судьбу... Это свойство я бы назвал так: уменье уживаться с людьми». Но русская уживчивость — с оговоркой, определяемой понятием «не замай»; при нарушении оговорки «происходит ряд очень неприятных вещей — вроде русских войск в Казани, в Бахчисарае, в Варшаве, в Париже и даже в Берлине». Итак, русскую государственность создали два принципа: а) уживчивость и б) «не замай». Без первого не было бы империи; без второго «на месте этой империи возник бы чей-нибудь протекторат». Киевская государственность, по словам Солоневича, рождается в «подозрительно готовом виде: сразу». Основная её идея — единство Русской земли. Полученное от Византии христианство «не повлияло на национальный характер народа». Пал Киев по внутренним причинам. Западные влияния способствовали разрыву власти между князьями, вече, боярами и низами. Степь лишь добила разлагающуюся державу.

Перейти на страницу:

Все книги серии От Руси к империи

Забытые битвы империи
Забытые битвы империи

Вторгшиеся в Россию наполеоновские войска ждал неприятный сюрприз — на берегах полноводной Березины, где еще недавно располагался лишь небольшой городок, возвышалась грозная твердыня. «Ни одна крепость не была России столь полезной, как Бобруйск в 1812 году», — писал об ее обороне первый официальный историк Отечественной войны В.Н. Михайловский-Данилевский.В 1854 году на самых дальних западных островах Российской империи принял неравный бой гарнизон недостроенной крепости Бомарзунд. Русские солдаты и финские стрелки 10 дней сражались против десятикратно превосходящих сил противника, поддержанного мощным флотом. Они до конца выполнили свой долг перед Государем и Отечеством.В 1904 году русская крепость Порт-Артур 11 месяцев выдерживала осаду превосходящих сил японской армии и флота. В советское время много говорили о трусости, измене и бездарности руководителей, но за весь XX век не было случаев более длительной обороны крепости.В нашей стране почти нет памятников героям Бобруйска, Бомарзунда и Порт-Артура. Может быть, потому, что наши современники ничего не знают об этих забытых битвах империи? Пришло время вспомнить и о них.

Александр Азизович Музафаров

Военная история / История / Образование и наука
Мифы и факты русской истории
Мифы и факты русской истории

Р' книге рассмотрена мифология истории Р усского государства в XVII — начале XVIII века. Представлены «биографии» исторических мифов, начиная РѕС' обстоятельств «рождения» и вплоть до «жизни» в наши дни, РёС… роли в Р±РѕСЂСЊР±е идей в современной Р оссии. Три главы посвящены Смутному времени — первой информационной РІРѕР№не, едва не погубившей Р оссию. Даны портреты главных участников Смуты и рассмотрена сложившаяся вокруг РЅРёС… мифология. Р' последующих главах обсуждаются мифы и факты о первых Романовых и Петре I. Согласно РѕРґРЅРѕР№ группе мифов, Московское государство РІСЃС' более отставало РѕС' Европы и было обречено стать колонией, если Р±С‹ не Пётр, железной СЂСѓРєРѕР№ вытащивший страну из азиатчины и преобразовавший её в империю. Р' РґСЂСѓРіРёС… мифах восхваляется допетровская Р усь, где царь, Православная церковь и народ процветали в симфонии, основанной на соборности. Пётр сломал естественный С…од развития Р оссии и расколол общество, что в конечном итоге привело к революции. На самом деле, РѕР±е РіСЂСѓРїРїС‹ мифов страдают односторонностью. Р

Кирилл Юрьевич Резников

Публицистика

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное