Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия

Ярким примером сирийских храмов первых веков нашей эры является храмовой комплекс в Баальбеке на пути между Дамаском и Тиром. Он состоит из трех храмов. Большой храм сам представляет собой целый огромный комплекс связанных друг с другом сооружений. Широкая и высокая лестница из 42 ступеней вела к мощным воротам, украшенным 12–колонным портиком, треугольным фронтоном и двумя башнями по бокам, а из ворот через три арочных проема открывался вход в шестиугольный двор. Между воротами и двором располагался высокий порог, разделявший эти два сооружения. Этот порог, как и в древних финикийско–палестинских храмах, отделял священное пространство двора от «светского» окружающего мира. Общий план двора и храма напоминает план Иерусалимского храма, построенного финикийским архитектором. Об этом же говорят две отдельно стоящие колонны и два бассейна. За этим двором тоже через три арки человек проходил в огромный прямоугольный двор размером 88 на 100 метров, в центре которого находились два алтаря: сначала более монументальный, а затем на единой оси с ним менее крупный. Двор был окружен высокой стеной с колоннадой, вдоль продольных стен располагались два бассейна, а недалеко от них стояли две отдельные, ни с чем не связанные колонны. В глубине двора, возвышаясь над ним, поднимался сам храм, также окруженный колоннадой, размером 40 на 90 метров. Общая высота храма достигала 40 метров над уровнем двора. В храме на высоком постаменте стояла статуя бога. Статуя стояла на постаменте, по бокам которого находились два быка, которые ясно говорят, что это был древний Хадад, хотя в то время уже приравненный к греческому Зевсу и римскому Юпитеру. Бог был одет в узкую, еще более сужающуюся книзу одежду, украшенную розетками и бюстами мужских и женских божеств. Голову украшал особый головной убор — калаф в виде слегка расширяющейся кверху корзины, украшенный растительными мотивами. В левой руке, прижатой к телу, он держал сноп колосьев, а правой размахивал бичом.

Статуя бога Беса с головой льва украшала храм обелисков в Библе. XIX‑XVIII вв. до н. э.

Малый храм раньше был посвящен, скорее всего, какому‑то молодому богу, сравнимому с римским Меркурием. Вероятнее всего, это был Сайм. Этот храм был воздвигнут рядом с Большим храмом строго параллельно последнему. Он тоже достаточно большой — 34 на 66 метров, со всех сторон окружен колоннами, в нем широко использована Ордерная система, его подиум не столь высок, как у Боль-шого храма. Но местные черты ясно видны и в этом сооружении. К ним относятся трехнефная недоступная Святая Святых (греческий адитон), размеры промежутка между колоннами, каменные плиты потолка, украшенные плоским геометрическим орнаментом. Но, пожалуй, самое яркое проявление восточного наследия — это огромный дверной проем размером 12,6 на 6,3 метра с богато орнаментированными боковыми наличниками, ведущий во внутреннее помещение храма. Этот величественный вход, абсолютно не требуемый никакими реальными нуждами, призван был подавить человека и подчеркнуть его ничтожество перед величием божества, как это было обычно в финикийских и других ближневосточных святилищах. Круглый храм стоит несколько особняком и как будто вне общего ансамбля. Он самый поздний и, пожалуй, самый «римский», хотя богиня, там почитаемая, видимо, Атаргатис. Храмовая архитектура Сирии теряет свои оригинальные черты.

Место, на котором стоял храм, было священным. И поэтому переносить храм на другое место было нельзя. Если храм по каким‑либо причинам ветшал, его могли отстроить заново, но на том же самом месте. Так, когда в Пальмире старый храм Бела и его триады то ли пришел в негодность, то ли показался современникам слишком скромным, новый и более пышный был воздвигнут на руинах старого. Святость места распространялась на все, связанное с храмом. В Дамаске за счет храма рядом с ним были построены лавки, и они тоже считались священными, и на них, как и на храм, даже распространялось право убежища. И память о святости места оставалась даже тогда, когда сменялась сама вера. В Дамаске на месте храма Хадада позже был построен собор Святого Иоанна, а после арабского завоевания на месте этого собора была воздвигнута главная мечеть города, известная под названием мечеть Омейядов (от имени арабской правящей династии).