Мифы и легенды Огненной дуги

Кроме того, германские войска на севере Курского выступа даже в июне будут испытывать острую нехватку боеприпасов, армейские склады окажутся полупустыми. 5 июня оперативное управление штаба ГА «Центр» телеграммой № 3398/43 уведомит командование 9-й А, что «положение со снарядами для лёгких полевых гаубиц (105-мм), предназначенных для операции «Цитадель», ухудшилось, и создание необходимых запасов снарядов остаётся под вопросом. Кроме того, наблюдаются затруднения с доставкой пулемётных патронов, расход которых превысил плановые показатели ввиду высокой активности противника»[266].

Лучше обстояло дело с бронетехникой в 4-Й ТА, но и там её было заметно меньше, чем будет перед ударом на Курск. Например, разница в численности танков в моторизованных дивизия СС на 1 июня и 4 июля составляла: «Лейбштандарт Адольф Гитлер» – 26 машин (80 и 106 соответственно), «Дас Райх» – 23 (67 и 90 соответственно)[267], «Мёртвая голова» – 18 (99 и 117)[268]. Таким образом, за июнь и четверо суток июля корпус СС ещё получит в общей сложности 67 боевых машин, или чуть больше 21 %. Ещё хуже складывалось положение с этим видом вооружения в мд «Великая Германия», которая к 5 июля 1943 г. будет самым подвижным мощным соединением вермахта в районе Курской дуги. На 1 июня в ней числилось всего 92 танка, а на 4 июля она будет располагать 346 (200 приданных на усиление «пантер» и 146 танков в собственном полку)[269]. Поэтому нельзя не согласиться с командиром 7-й тд ГА «Юг» генерал-майором Г. фон Функом, который изначально критиковал «Цитадель», называя её «идиотской», и утверждал, что вся «будущая операция нарушает основные правила руководства войсками»[270].

Не могу не остановиться на утверждении С. Ньютона о якобы принципиальной ошибке В. Моделя, которую он допустил по вине разведки в докладе Гитлеру при подсчёте соотношения сил бронетехники его армии и войск Рокоссовского в начале мая. «В противоположность оценкам немецкой разведки, на советском Центральном фронте было развернуто только приблизительно 1000 танков и штурмовых орудий в конце апреля – начале мая, а не 1500, — пишет американский исследователь. – Это была принципиальная ошибка, которая во многом объясняет, почему Модель настаивал на отсрочке наступления. Когда 800 танкам противостоят 1500, командующий армией имеет законное право утверждать, что для наступления крайне необходимы дополнительные танки. Если бы Модель понял, что превосходство русских в бронетехнике было приблизительно 200 машин, у него было бы больше желание действовать. В период ожидания [май-июнь. – З.В.] 9-я А увеличила численность своих танков на 25 %, в то время как советские войска свои почти удвоили»[271].

Во-первых, цифры и соотношение, указанное С. Ньютоном, неточны. Как свидетельствую приведенные выше данные, в начале мая В. Модель не располагал 800 танками. Их во всей ГА «Центр» было почти в половину меньше, в то время как фронт Рокоссовского превосходил немцев в танках более чем в 1,5 раза: 442 против 674.