Мифы и мины для подрыва Российской государственности

В инструкции разведки США, с которой агенты были ознакомлены незадолго до отправки, предусматривался сбор шпионской информации по широкому кругу вопросов, касающихся военных, экономических и политических проблем СССР. Добываемые сведения об СССР им надлежало передавать по отработанным каналам связи в американский разведцентр, расположенный в Западной Европе. Так, 30 апреля 1953 года подследственный Маков, рассказывая о своих функциях, показывал на допросе:

«По заданию американских разведчиков мне надлежало собирать и передавать… шпионские сведения о военно-стратегических объектах Советского Союза, в том числе аэродромах, портах, а также фотографировать их. Кроме того, я должен был распространять листовки, призывающие к активной борьбе против Советской власти. Наряду с этим я имел задание вербовать из числа советских граждан участников антисоветской организации НТС и проводить враждебную Советскому Союзу пропаганду».

Остро на следствии ставился вопрос о возможности применения шпионами террористических методов в ходе пребывания в Советском Союзе. Подтверждая в принципе, что Народно-трудовой союз в те годы использовал в своей подрывной работе против СССР любые средства, в том числе террор, все подследственные, тем не менее, особенно на первых допросах, твердо стояли на том, что специальные задания по террору им не давались. Постепенно характер их показаний стал меняться, и они начали признавать, что и сами разделяли взгляды своего руководства на использование террористических акций в борьбе за свержение Советской власти. К этому, то есть к вооруженной борьбе, в частности, прямо призывали листовки, которые они должны были распространять в дальнейшем, после своей легализации и трудоустройства.

Кроме того, как было вскоре выяснено, после легализации в Союзе шпионам мог последовать прямой приказ из разведцентра приступить к применению террора. Изъятое у шпионов при аресте оружие предназначалось, как показывали Маков и К°, для убийства советских граждан, которые будут им мешать при выполнении задания. Помимо этого, задание агентов включало в себя дискредитацию советских и партийных работников, вербовку советских граждан для их последующего использования в подрывной работе, а в период обострения обстановки – для организации повстанческого движения.

Все арестованные агенты американской разведки в ходе предварительного следствия и на суде безоговорочно признали себя виновными по всем предъявленным им обвинениям. Если и продолжались еще попытки с их стороны отрицать отдельные второстепенные факты, то по основным вопросам между представителями правоохранительных органов и обвиняемыми «противоречий» не наблюдалось. К примеру, подследственный Маков на допросе 16 мая 1953 года заявил:

«Признаю себя виновным в том, что в 1941 году изменил Родине, добровольно поступил на службу к немцам, а затем окончил в 1944 году немецкую диверсионно-разведывательную школу».

К выполнению преступных заданий, как это стало известно из предыдущего повествования, никто из обвиняемых приступить не успел. Советская контрразведка не позволила им сделать это, обезвредив всех шпионов практически сразу же после их приземления на нашей земле. И не надо пытаться доказывать, что не были они американскими шпионами, а шли к нам с благородными целями. Факты – вещь упрямая, и свидетельствуют они не в пользу осужденных.

Вина подследственных была полностью доказана в ходе предварительного следствия. Шпионы были изобличены показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключениями экспертов. Суд, состоявшийся 22 мая 1953 года, подтвердил выводы следствия.

В последнем слове агенты американской разведки просили суд о снисхождении, дабы искупить свою вину перед Родиной. Наиболее оригинальным в этом смысле оказался Маков, высказавший готовность «отдать все свои силы выполнению заданий партии (выделено авторами)».