Мифы и загадки Октября 1917 года

Однако контакты «межрайонцев» с большевиками продолжились. 30 мая Ленин писал о том, что налаживаются «договоры с Межрайонкой для привлечения т. Троцкого к изданию популярного органа». К тому времени Троцкий организовал выпуск газеты «Межрайонки» под названием «Вперед». Но газета выходила нерегулярно. За 1917 год вышло 16 номеров, и они распространялись с трудом.

Столкнувшись с трудностями в издании печатного органа, Троцкий решил, по его словам, оказать «свое воздействие на политическую жизнь столицы не письменным, а устным словом». Это желание Троцкого совпадало со стремлением большевиков вести агитацию среди широких масс. Хотя Троцкий был ярким публицистом, его наиболее сильное достоинство было в умении выступать перед массовой аудиторией. Троцкий старательно изучал примеры других выдающихся ораторов социал-демократических партий Европы: Жореса, Вандервельде, Адлера и других. Подробно описав речи этих и других ораторов, Троцкий обращал внимание на тон, тембр голоса, паузы, к которым прибегали выступавшие. Однако из его примеров нельзя узнать, о чем говорили прославленные ораторы. Очевидно, что содержательная часть речей не интересовала Троцкого. Он полагал, что оратор должен произносить речи, которые дадут импульс для действий, а не для мысли. Троцкий писал: «Разве в речи ценна какая-либо другая логика, кроме логики, побуждающей к действию?». И в этом коренное отличие Троцкого от Ленина, который убеждал слушателей силой своей логики и предлагал им глубокие мысли для обдумывания.

Вместе с Луначарским Троцкий стал выступать перед различными аудиториями. Особенно часто Троцкий и Луначарский выступали в цирке «Модерн» – любимом месте для публичных выступлений в Петрограде того времени. Как вспоминал Троцкий, он «выступал в цирке обычно по вечерам, иногда совсем ночью. Слушателями были рабочие, солдаты, труженицы-матери, подростки улицы, угнетенные низы столицы… Никакая усталость не могла устоять перед электрическим напряжением этого страстного человеческого скопища. Оно хотело знать, понять, найти свой путь. Моментами казалось, что ощущаешь губами требовательную пытливость этой слившейся воедино толпы… Таков был цирк «Модерн».

Любил Троцкий выступать и в Кронштадте. С первых же дней революции стало ясно, что Кронштадт представляет собой котел, кипящий революционными страстями. Своими речами Троцкий усиливал кипение этого котла. Вспоминая 1917 год, Троцкий писал: «Жизнь кружилась в вихре митингов… Митинги шли на заводах, в учебных заведениях, в театрах, в цирках, на улицах и на площадях».

Член «Межрайонки» Урицкий считал, что выступления Троцкого стали важнейшим фактором развития революции. Он заявлял: «Пришла великая революция, и хотя у Ленина много мудрости, она начинает меркнуть рядом с гением Троцкого». На самом же деле рост революционности масс обеспечивался, прежде всего, объективными факторами и кропотливой, часто незаметной работой тысяч членов растущей большевистской партии. Кроме того, распространение большевистской пропаганды не ограничивалось Петроградом, а охватывало огромную страну.

Миллионы людей в России видели, что новые власти не в состоянии решить те проблемы, которые стали причиной революции. Помимо того, что некоторые из старых проблем обострились, возникли новые, связанные с неспособностью властей навести элементарный порядок, а речи Керенского не могли заворожить надолго слушателей. Сторонник Временного правительства эсер Сорокин признавал, что уже в мае 1917 года «в городах распространился голод, работу найти все труднее… Несчастный Керенский… сопровождает одну речь другой, однако диких зверей нельзя остановить речами, пусть даже красноречивыми». Разочарование во Временном правительстве и партиях, представители которых были в его составе, нарастало.

Более внимательные исследователи заметили, что решающую работу выполняли большевики, которые не блистали на ораторских подмостках. Одним из них был Сталин. Несмотря на неприязненное отношение к Сталину, автор его биографии Исаак Дейчер признал, что он был «упорным и умелым организатором, которому Ленин поручил исполнение ключевой роли в его плане революции». Дейчер справедливо писал, что «в то время как целая плеяда ярких трибунов революции, подобных которым Европа не видела со времен Дантона, Робеспьера и Сен-Жюста, красовались перед огнями рамп, Сталин продолжал вести свою работу в тени кулис». Поскольку же решающие события в политической жизни, а особенно в ходе революции, готовятся за кулисами, пребывание вдали от авансцены позволяло Сталину и многим другим ленинцам вносить решающий вклад в успешную деятельность большевистской партии.

В начале 1917 года большевики не имели перевеса в Советах, и их влияние заметно уступало эсерам и меньшевикам. На первом Съезде Советов (3 – 24 июня 1917 г.), из 777 делегатов, объявивших о своей партийной принадлежности (всего было 1090 делегатов), большевиков было лишь 105 (то есть около 13,5 %). Среди выступавших с трибуны съезда преобладали меньшевики и эсеры.