Мифы классической древности

Вечером возвратился Полифем со стадом. В пещеру вогнал он все стадо: или предчувствовал он что-то недоброе, или такова была воля некоего бога. Задвинув, как прежде, вход в пещеру, подоив овец и коз, накормив козлят и барашков, схватил он еще двоих Одиссеевых спутников и сожрал их. Тогда подошел к циклопу Одиссей, держа в руках деревянную, полную вина чашу, и обратился к нему со следующими словами: "Выпей вина, циклоп, насытясь человеческим мясом: узнаешь тогда, какой драгоценный напиток был на нашем корабле. Тебе приношу я вино это в жертву, чтобы сжалился ты надо мной и отпустил меня на родину. Но ты свирепствуешь нестерпимо. Беспощадный циклоп, кто ж из людей посетит тебя, сведав о твоих беззаконных поступках?" Так говорил Одиссей; Полифем же взял чашу с вином и осушил ее. Сильно полюбился циклопу сладкий напиток; попросил он другой чаши: "Налей мне, дружок мой, еще и назови свое имя, чтобы я мог приготовить подарок тебе по сердцу. И у нас, у циклопов, на тучной земле родится роскошный виноград, и сам Зевс Кронион питает его своим благодатным дождем. Твой же напиток – амброзия чистая со сладким нектаром". Подал ему Одиссей и вторую чашу. В третий раз наполнил ее и в третий раз осушил ее циклоп безумный. И когда зашумело огневое вино в голове людоеда, Одиссей обратился к нему с такой обольстительной речью: "Ты спрашиваешь об имени моем, циклоп; изволь, я его открою тебе: ты же не забудь одарить меня, по твоему обещанию. Имя мое "Никто". Так зовут меня мать и отец, так величают и все товарищи". – "Знай же, Никто, будешь ты съеден мною после всех твоих спутников: вот мой подарок". Так воскликнул страшный циклоп и с этими словами повалился навзничь на землю, совсем пьяный. Тут, ободрив своих товарищей, быстро достал Одиссей спрятанный обрубок маслины и острым концом положил его на огонь. Когда кол загорелся, Одиссей поспешно вынул его из огня и, с помощью четверых избранных по жребию товарищей, пронзил им глаз спящего исполина. Страшно взвыл людоед, застонала от воя пещера. В страхе попрятались по углам спутники Одиссея и сам он. Вырвал циклоп из пронзенного глаза кол, облитый кипучею кровью, и бросил его далеко от себя. В исступлении снова он стал громко кричать. На крик сбежались циклопы, обитавшие в глубоких пещерах окрестных гор и на горных, лобзаемых ветром вершинах. Подошли они к пещере и стали спрашивать: "Что случилось с тобой, Полифем? Что так ревешь среди ночи и прерываешь сон наш? Разве кто-нибудь похищает у тебя овец или коз? Кто-нибудь хочет убить тебя обманом или силой?" И в ответ им исполин из пещеры: "Никто, друзья мои: по своей оплошности гибну. Никто силой не мог бы повредить мне". – "Если никто, для чего же реветь? Верно, с ума ты сошел: а от этой болезни излечить мы, циклопы, не можем: обратись с мольбою к отцу своему Посейдону". Так говорили они и разошлись по домам, Одиссей же радовался в сердце своем, что удалась ему хитрость.

Обшарил ослепший циклоп руками стены, охая, стеная, подошел он ко входу в пещеру, отодвинул скалу и сел перед нею, вытянув огромные руки, надеясь переловить всех ахейцев, когда захотят они вместе со стадом уйти из пещеры. Но Одиссей не был, как он, без рассудка: осторожным умом измыслил он, как спасти себя и друзей. В стаде циклопа были бараны, мощные, жирные, покрытые длинной шерстью. Лыком, выдернутым из рогожи, служившей циклопу постелью, Одиссей связал вместе трех баранов и под средним привязал одного из своих спутников. Так поступил он и с остальными. Сам же, уцепившись за самого сильного и рослого барана, повис под шершавым его брюхом, а руки (впустив их в густое руно) обвил длинной шерстью и на ней терпеливо держался и ждал наступления утра. Когда встала из мрака румяная заря, козлы и бараны с шумом стали выходить из пещеры на паству, и циклоп не заметил, что вместе с ними оставили пещеру ахейские мужи. Охая, щупал он у всех, пробегавших мимо, пышные спины, но, глупый, он не был способен угадать, что у иных скрывалось под роскошной грудью. Позади всего стада, от тяжести едва передвигая ноги, тащился баран Одиссеев. Когда проходил он мимо Полифема, циклоп пощупал его спину и обратился к нему с такими словами: "Ты ль это, милый? Отчего сегодня последний покинул пещеру? Прежде ты не был ленив; прежде впереди стада выходил ты на паству, первый бежал в полдень к потоку, впереди всех возвращался в пещеру вечером. Теперь идешь позади других: верно, жаль тебе господина; злой бродяга Никто отуманил мне ум вином и лишил меня светлого зрения. Но он – этот злостный Никто – беды, думаю я, не избегнул. О, если бы, друг мой, ты мог мне сказать, где он скрылся от могучей руки моей. Вмиг раздробил бы я ему череп и разбрызгал бы мозг по обширной пещере. О, как бы насладилось сердце мое, когда бы мог я отомстить за обиду, какую нанес мне Никто, злоковарный разбойник!"