Мифы классической древности

Увидав освободившуюся Антиопу, Дирке пришла в великую ярость. Коварством и клеветой убедила она юношей привязать Антиопу к спине дикого быка и предать смерти. Но, к счастью, вовремя подоспел к юношам старик пастух: он узнал Антиопу, и известно ему было, что Зет и Амфион – сыновья ее. Вовремя открыл пастух своим питомцам, что Антиопа – их мать, и не допустил совершиться ужасному делу, не дал сыновьям убить своей матери. Исполнясь гнева, юноши схватили лживую Дирке, мучительницу их матери, и, привязав к дикому быку, обрекли ее тем мукам, которые готовила она Антиопе. Размыкана была Дирке диким зверем, носившимся с ней по скалам и колючему терновнику. Растерзанный труп ее братья сбросили в поток, протекающий вблизи Фив, и с тех пор поток тот стал именоваться Дирке.

После всего этого Амфион и Зет вместе с матерью отправились в Фивы, убили Лика и овладели его царством. В городе Кадме была сильная крепость – ее выстроил некогда Кадм, самый же город не был обнесен стеной и оставался беззащитен. Зет и Амфион принялись выводить вокруг города крепкую стену. Силач Зет, напрягая всю свою мощь, таскал тяжеловесные камни и складывал их в глыбы; стоила ему эта работа великих трудов и усилий. Амфион же спокойно, не трогаясь с места, звуками струн своей лиры заставлял каменные глыбы двигаться и слагаться в плотную стену. Долго братья правили городом сообща, жили счастливо и дружно между собою; но впоследствии обоим им пришлось испытать великое горе. Супругой Амфиона была Танталова дочь Ниобея, супругой Зета – Аэдона, дочь Пандарея Эфесского.

Ниобея

(Овидий. Метаморфозы. VI, 148-312)

Ниобею, супругу фивского царя Амфиона, боги любили не меньше, чем отца ее Тантала; но, надменная, подобно отцу, дерзнула она равнять себя с богами и тем разрушила все свое счастье. Гордилась Ниобея родом своим и родом мужа, своим могуществом, искусством Амфиона, который звуками лиры своей приводил в восторг даже камни. Но всего больше гордилась Ниобея детьми. Было у нее семь сыновей и столько же дочерей^{37}, и была бы она счастливейшею матерью на свете, если бы не думала так о себе.

Был праздник бога-карателя Аполлона и матери его Латоны. Объятая неземным восторгом, прорицательница Манто^{38} призывала дев и жен фиванских почтить молитвою и жертвой богиню с ее детьми. "Собирайтесь, исмениды, – взывала она к ним, – украсьте лавром ваши волосы и воскурите фимиам Латоне и божественным ее детям. Так повелевает Латона моими устами". Все фиванки повинуются, украшают волосы свои лавровыми венками, с благоговейною молитвой возжигают фимиам на священном огне. И вот приближается к ним царица Ниобея, окруженная толпою прислужниц, в златотканной, блистающей одежде, прекрасная, насколько можно быть прекрасной в гневе. Окинула она взором собравшихся фиванок и так сказала: "Безумные, вы почитаете богов, которых никогда не видали; а тех, что среди вас, оставляете без жертв и курений. Вы приносите Латоне жертву, а мне, божественной, не поклоняетесь. Тантал, отец мой, сиживал за трапезой богов; мать моя – одна из плеяд; дед мой, великий Атлант, держит на плечах своих небо. Зевс также мне дед, да и к тому же свекор. Мне повинуются народы Фригии, мне принадлежат Кадмова крепость и Фивские стены, воздвигнутые звуками Амфионовой лиры. Куда ни обращу я взоры, всюду вижу несметные богатства. К тому же лицом я богине подобна, семь сыновей у меня, семь дочерей, да почти столько же снох и зятьев. Не могу ли и я гордиться? Неужели осмелитесь вы предпочесть мне дочь титана Латону^{39}, отверженную когда-то землею, морем и небом и блуждавшую по земле до тех пор, пока не сжалился над ней Делос и не оказал ей гостеприимство. На острове этом Латона родила своих близнецов Аполлона и Артемиду. Только и есть двое детей у богини: почти бездетна она в сравнении со мною. Я блаженна – кто может отрицать это? Я буду вечно блаженна – кто может усомниться в этом? Прочь же от алтарей, уходите скорее, сбросьте с себя лавровые венки!" Объятые ужасом, фиванки повинуются царице, оставляют недовершенную жертву, но оставляют ее с тихой молитвой – этого не может им запретить царица.

Вознегодовала Латона, и к детям своим, бывшим с нею на Кинфской горе^{40}, обратилась с такими словами: "Дети мои, меня оскорбила смертная. Вашу мать, не уступающую, кроме Юноны, ни одной богине, не хотят считать богиней; если не поможете вы мне, меня лишат алтарей, на которых искони приносились мне жертвы. Но этого мало: гордая дочь Тантала дерзнула вас, мою гордость, унизить пред своими детьми и, надменная, назвала меня – о, да падет на нее то название! – бездетной!" Так говорила богиня и к словам этим хотела присоединить мольбы о мести, но… "Довольно! – воскликнул ей Феб, – довольно, мать моя, уже давно пора покарать преступную!" То же сказала Диана-богиня. Быстро понеслись брат и сестра над землей, и, одетые облаком, достигли они Кадмейского кремля, мысля стрелами своими отмстить за оскорбленную мать.