Мифы народов России. Коллекция из 4 книг

Само имя – вернее, прозвище – «Яга» имеет смутное происхождение. Предполагается, что оно происходит от славянского корня «яга» или «ега», означавшего когда-то «гневаться», «сердиться». Причем, возможно, первоначально эти термины относили не к людям, а к разнообразной подземной, ползучей, пресмыкающейся и прочей нечисти. Поэтому вполне может быть, что изначально Яга была хтоническим существом, имевшим «прописку» не на земле, а под ней. Интересно также, что в некоторых диалектах слово «яга» («ягая») означает «хромая, ковыляющая». Костяная нога вполне этому соответствует!

ТЕМНОЕ ПРОШЛОЕ

Вероятно, Баба-яга когда-то олицетворяла некое первородное зло: гнев, агрессию, месть, коварство. Это вполне возможно, ведь, например, у тех же греков и римлян были божества, олицетворявшие мщение, ложь и тому подобные эмоции и чувства.

В различных сказках Баба-яга практически всегда выглядит одинаково, а вот поступки совершает неоднозначные. То она ворует детей (сказка «Гуси-лебеди»), то грозится зажарить в печи главного героя (героиню). То, наоборот, помогает герою или героине пройти некое испытание: так, в сказке «Василиса Прекрасная» Баба-яга дает девушке череп со светящимися глазами, который поможет ей найти дорогу и выполнить поручение жестокой родни.

Все это вызвало к жизни теорию о том, что когда-то Баба-яга (или ее предшественница) была божеством, отвечавшим за обряд инициации – перехода из одного состояния в другое. Именно поэтому она пытается то запихнуть гостя в печь, то придумать для него еще какое-то серьезное испытание. То, что ограду обиталища Бабы-яги в сказках обычно украшают многочисленные черепа, также может служить доказательством ее связи с миром мертвых.

А откуда взялась избушка на курьих ножках? Возможно, это еще один намек на потусторонний мир: у многих славянских племен практиковался обычай хоронить своих покойников в особых деревянных домовинах – некоем подобии маленьких избушек, поставленных на ножки-стволы. Вероятно, вид этих «мест последнего приюта» нашел свое отражение в образе бабушкиной избушки. Ну а то, что избушка умеет поворачиваться «к лесу задом, к гостю передом» – еще одно доказательство того, что она помогает в процессе перехода на другую сторону, способствует переменам.

…Персонажи, схожие с Бабой-ягой, имеются и в сказках многих других народов, населяющих Россию в целом и Урало-Поволжье в частности. Например, в известнейшей марийской сказке «Сереброзубая Пампалче».

В одном марийском селении жила девушка по имени Пампалче. Была она красавицей с нежной кожей, ярким румянцем, большими глазами. А зубки ее блестели, как серебро. Поэтому и получила она прозвище Сереброзубая Пампалче. Жила девушка со своим отцом. Мать ее давно умерла, а старшая сестра была замужем и жила в другом селении.

Однажды отец Пампалче отправился за водой. И когда он наклонился с мостика, чтобы окунуть в воду ведро, из реки высунулся водяной, схватил старика за бороду и сказал:

– Пообещай, что твоя красавица-дочь выйдет замуж за моего сына! А то утащу тебя под воду!

Со страху старик согласился:

– Хорошо, я согласен! Присылай завтра жениха с родней, будем свадьбу играть.

И. Я. Билибин. Василиса и Баба-яга. Обложка книги. 1912 г.

Пришел он домой и рассказал дочери, что случилось.

Пампалче очень не хотелось выходить замуж за сына водяного, поэтому решилась она убежать из дома. Надела она свое самое старое потрепанное платье, залепила свои белоснежные зубы коричневой еловой смолой и убежала в лес. И вскоре увидела, что по дороге идет какая-то процессия с богатыми дарами и лесными припасами. Присмотрелась девушка – и видит, что у всех идущих ноги поставлены задом наперед[60]. Догадалась она, что это нечисть собралась на ее свадьбу, но все же вышла из кустов и спросила:

– Скажите мне, пожалуйста, куда вы идете?

– Мы идем на свадьбу к Сереброзубой Пампалче! – радостно загалдели идущие. – Несем подарки и угощение!

– Ну, идите, идите! – сказала девушка. – Она давно вас ждет!

И побежала дальше.

Прошло еще немного времени – и видит девушка, что навстречу ей по тропинке идет какая-то старуха.

– Куда ты идешь, бабушка? – спросила ее Пампалче.

– Иду я на свадьбу Сереброзубой Пампалче и сына водяного, – прошамкала старуха. – Буду мед пить и плясать!

Представила Пампалче, как старуха будет плясать, и улыбнулась. Отвалилась с ее зубов еловая смола, и засияла ее улыбка на весь лес.

– Я тебя узнала! – завопила старуха. – Ты и есть Сереброзубая Пампалче! Сбежать решила? А ну, иди сюда!

Помчалась девушка во весь дух, а старуха – за ней. Не простая это была старуха, а ведьма Вувер-кува.