Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев

Все эти меры, конечно, предприняты, чтобы не допустить несправедливости в отношении меньшинств по расовым или религиозным пониманиям, и изначально это неплохая идея. Но есть и обратный эффект: большинство белого и образованного французского населения чувствует себя проигравшим по сравнению с меньшинствами, как правило, иностранного происхождения. Большинство коренных французов считают, что множество новых законов и правил ущемляет их права и накладывает дополнительные обязательства. Меньшинства требуют себе все больше и больше особых прав. Во Франции существует, например, «Представительный совет Черных ассоциаций», CRAN, который занимается только интересами, правами и культурой народов Африки, это является разделением по этническому признаку. Эквивалент ассоциации, которая защищает права коренных французов (AGRIF), регулярно подвергается нападениям и обвинениям в расизме. Что это, как не двойной стандарт?

Для борьбы с этими коммунитарными неравенствами депутаты Европарламента приняли дополнительные законы. Например, закон о борьбе с «ношением религиозных символов», вызвавший много споров во Франции, запрещает еврейским студентам носить кипу в школе, католикам — надевать слишком большие или слишком заметные кресты, а мусульманские девочки не могут закутываться в исламский платок. Студент сикх был исключен из школы, когда уже заменил традиционный тюрбан на менее громоздкий. Его семья пыталась возражать, но суд вынес решение против него. Еще один аспект этой «законодательной инфляции» показывает, как секуляризм во Франции стал своего рода «государственной религией», которая уменьшает пространство мнений и свободы традиционных религий.

Озадаченный, Тимур спросил меня, что во Франции с личными свободами и как все может измениться в будущем для Западной Европы.

Во Франции множество отдельных индивидуальных прав определенных категорий граждан или общин в конце концов стали противоречить друг другу. Эти личные права косвенно влияют на права большинства (которое объединяет тех, кто не является членом меньшинства), создавая резкий контраст между «индивидуальными правами» и «свободой каждого». Всех этих проблем нет в России, и я обсуждаю эти вопросы с русскими так часто, как получается. Да, для нормальной работы общества нужна четкая законодательная база. Да, здоровое гражданское общество чрезвычайно важно. Нет, распространение личностных свобод не только защищает людей, но и нарушает покой общества (пусть и непреднамеренно).

Во Франции большинство не доверяет меньшинству, а меньшинства не ассимилируются с большинством, создавая закрытые сообщества, маленькие государства в государстве. Как и повсюду в Западной Европе, крайне правые националистические партии стали сильнее, и если мы хотим быть честными, то надо сказать, что эта проблема волнует общество. Я вижу в этих событиях прогрессирующее разрушение государства.

Многие французы видят политическую систему Франции жутко коррумпированной, прогнившей, закрытой и абсолютно безнадежной.

Разве французы удовлетворены судебной системой своей страны? Неужели они думают, что правосудие является справедливым? Неужели они думают, что их личные права гарантируются в суде? Многие россияне, которые думают, что на Западе лучше живется, наивны и полны иллюзий. Французское правосудие отказалось от королевской арбитражности более двух столетий назад, это правда. Существуют тексты, гарантирующие свободу граждан, но отсутствие политической власти мешает правосудию функционировать должным образом. Когда преступник приговорен менее чем к двум годам заключения, примерно в 60 % случаев он выходит свободным из здания суда, потому что в тюрьмах нет места, они переполнены. Преступнику говорят в суде, что вызовут его, как только освободится место. Проблема стара: власть слаба, судей мало, новые тюрьмы не строят. Жертва часто встречает своего обидчика на улице через несколько дней после суда, приговорившего преступника к тюремному заключению.