Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Раскрыл роман Ивана Солоневича «Две силы» и, – хотя ведь читал его прежде, – все забросил и не мог оторваться, пока не кончил. Но, конечно, довесок Бориса Солоневича (Иван Лукьянович умер, не успев закончить произведение) не идет ни в какое сравнение с основным текстом. Да и скомкано окончание до крайности; хотя это, пожалуй, и нельзя было иначе. У автора-то, ясно повествование было рассчитано еще, по меньшей мере, на целый том; фигурировали бы дальше и Серафима, и Чикваидзе, и Берман с Медведевым; был бы развит Карица, едва появляющийся на сцену, и т. д.

Огромная потеря, что Иван Лукьянович не смог сам закончить! И вообще жаль, что он, имея талант писателя, его не развернул, а весь ушел в публицистику. Он поистине имел бы право сказать, умирая: «Qualis scriptor pereo[185]…» Правда, публицист он был тоже – гениальный.

И уж как мне грустно, что наша пропаганда, в отличие от врагов, которые, они-то, умеют, – такая беспомощная! Имеем в руках сокровище, и не используем… оружие – и не пускаем в ход… А цепляемся, вместо ружья, за лук и стрелы, вместо сабли – за палку…

Давайте рассудим: политические трактаты вообще мало кто и читает. А кто и читает – редко те люди, какие нам нужны. А вот роман читали бы все, и как раз те, кто нам нужен: интеллигенция (всех мастей), молодежь (всех возрастов), простые люди (все, кто грамотный).

Это был бы в России, бестселлер на самом высоком уровне! И влияние его было бы огромным… Что до идей, – то ведь как раз все главные и конструктивные идеи Ивана Лукьяновича в него вложены. И (по чувству художественности?) свои перегибы он сюда не включил.

Надо бы именно этот роман издать широким тиражом в России, или хотя бы переиздать за рубежом и распространить там. Может быть, стоило бы тоже переиздать его газетные статьи, периода «Нашей Страны», «Родины», «Нашей Газеты» и «Голоса России», имеющие серьезный исторический интерес. Но роман, это – самое главное! И не такая уж беда, что он не кончен… Это даже имеет свое достоинство: читатель, каждый, может придумывать свое окончание.

А написаны «Две силы» так, что – изумительная вещь! – ничуть не устарели и не потеряли актуальности. Напротив, меньше ее потеряли, чем некоторые иные работы Ивана Лукьяновича. Надо ведь все же трезво взвешивать, что он предвидел правильно, и что он предугадать не смог.

Исключительная ставка на крестьян могла годиться тогда; но не теперь, когда крестьянство так сильно ослаблено и изничтожено. А уж отрицательное отношение ко дворянству и вовсе потеряло смысл. Почитайте Солоухина, Можаева[186], Белова[187], всех главных деревенщиков: никакой у них злобы против дворян нету; наоборот – сочувствие! А дворянство вот в России как раз возрождается, и уже стало важным фактором монархического движения. Да и антипетербургские лозунги тоже устарели. Большая заслуга покойного редактора «Нашей Страны» В. К. Дубровского[188], что он эти мотивы приглушил. Дело в том, что времена изменились. Этого ведь Иван Лукьянович не мог знать заранее.

Но вот отметим: в «Двух силах» он эти мелкие перегибы смог преодолеть, и на романе лежит отпечаток трезвого и справедливого подхода. Что еще в десять раз увеличивает его ценность… Взять опять же «Россию в концлагере». Она была чрезвычайно ценным откровением в те годы, когда вышла в свет. И, благодаря художественному таланту автора, ценность свою и посейчас не утратила.

Но ныне ведь рынок перенасыщен до избытка книгами о концлагерях; притом самыми свежими и новыми. Поэтому пропагандное значение «России в концлагере» сильно снизилось. Осталась историческая и художественная ценность – но это – уже иной вопрос. А вот «Две силы» ни на каплю актуальности не потеряли. Даже, – что есть редкость при таком сюжете, – нельзя сказать, что, мол, предвидение автора не сбылось.

Никто не вправе утверждать, что, мол, в Сибири не случалось атомных взрывов (очень даже случались!), тем более, что не убегали советские граждане, в том числе и ученые, многие и через Китай. Впрочем, опять же, подлинного окончания романа мы ведь не знаем (а уж как жаль!).

Помнится, что Борис Солоневич хотел ведь привлечь к работе, как он выражался «трех Борисов» (включая его самого): Башилова и Ширяева. Но те предпочли уклониться… Меня Борис Лукьянович предложения не удостоил; а право жаль! Я бы попробовал… Когда читаешь, так и хочется спланировать дальше то, чего в теперешнем окончании нет: как развить линии Серафимы, Чикваидзе, Иванова и других…

Ну да, все равно, как я и говорю выше, даже в том виде как сейчас, роман мог бы иметь огромное значение. И в России его оценили бы еще лучше, чем в эмиграции.

«Наша страна» (Буэнос-Айрес), 21 августа 1993, № 2246, с. 1.

Последний шанс

Кому из нас в эмиграции и на родине, не приходил в голову горький вопрос, за что Бог покарал Россию?