В котле, который турки, в общем, сами себе устроили, оказалась вся верхушка их армии. Они понимают, что пока в Турции соберут новую армию, в слободзейском лагере вообще никого не останется. Сам Великий визирь лично обращается к Кутузову с просьбой о мире. Там, в окружении, – его близкие родственники. Кутузову ничего не стоит раздавить их, уничтожить огнем или просто подождать еще месяц, пока они все не умрут от ран, голода, болезней. Но тогда – кровная месть, турки озлобятся, и вспыхнет новая война. А Кутузов чувствует другую, гораздо большую опасность на Западе, со стороны Бонапарта, и здесь, на южном фронте, ему нужен мир. Поэтому Кутузов якобы неохотно «дает себя уговорить», он согласен на почетную капитуляцию! 26 ноября 12 тысяч полуживых турецких солдат и офицеров (из 35 тысяч угодивших в «котел») выходят с барабанным боем и знаменами и, шатаясь, бредут в сторону Турции.
Сухой остаток: подписанный 16 мая (за месяц до вторжения Наполеона!) 1812 года т. н. Бухарестский мир с Турцией дал России территорию в 40 тысяч квадратных верст с населением в 200 тысяч человек. Турция признала российскими все территории в Грузии, которые ранее добровольно перешли в подданство России. Было и много других пунктов договора, весьма привлекательных для России: о праве судоходства по Дунаю, о самоуправлении Сербии…
К концу этой, последней на территории России битвы Бонапарт уже не командовал армией. В сопровождении нескольких офицеров он инкогнито бежал в Париж
Но главное – Кутузов вынудил турок выйти из войны. Сделал это фактически без потерь. Он сохранил для войны с Наполеоном 5 5-тысячную боеспособную армию и не допустил выступления турок на стороне Франции.
Так же блистательно он действовал и осенью 1812 года. Русская армия шла параллельно французам и не давала уйти из ими же разоренной местности! А в нужный момент, под Березиной, Кутузов ударил изо всех сил с разных направлений. Разгром под Березиной не отрицают даже те французские историки, у которых хватает совести писать о победе под Бородино.
Кстати, сам факт
Считается, что температура тогда не опускалась даже в самые холодные ночи ниже минус восьми. Конечно, для европейцев это все равно очень холодно, но не настолько, чтобы проиграть из-за этого войну. При этом саму тему о том, что русские способны побеждать только в экстремальных условиях, на Западе муссировали постоянно. И Гитлер, которого победил «генерал Мороз», и Наполеон, который сетовал на это в своих воспоминаниях, и англичане. Последние во время крымской войны, избрав мишенью своих шуток Николая I, говорили, что у русских нет шансов победить англо-французский десант в Крыму, поскольку у Николая отсутствуют два его лучших генерала – генерал Январь и генерал Февраль.
«Генерал Мороз» в той войне особой роли не сыграл. Ведь вот что интересно: на Березине не было льда. И именно в этом одна из причин того позорного поражения, того разгрома, который потерпела французская армия у этой речушки. Понтонеры навели мосты, а переправиться по ним армия просто не успела… Если бы было так холодно, как описывал потом Наполеон в своих воспоминаниях, они просто перешли бы по льду.
Эта речушка навсегда вошла идиомой «Березина» во французский язык. «Березина» в современном французском – это катастрофическое, полное поражение. «Березина» – так французские футбольные болельщики сегодня называют разгром с большим счетом.
Этот термин во Франции так же устойчив, как в России – шваль и шаромыжник. Слово «шаромыжник» произошло от «мон шер ами» – «мой дорогой друг»: так обращались к русским крестьянам умирающие с голоду французы. Ну а особо кичливых плененных «французиков из Бордо», видимо, претендовавших на куртуазное дворянское обхождение, наши заскорузлые смоленские мужички стали называть грубее – шваль – от шевалье (всадник, дворянин, помните – «шевалье д'Артаньян»). Видимо, были основания.