Мифы о русском пьянстве, лени и жестокости

В этом мне видится одна из величайших идеологических ошибок большевиков. Дело в том, что, желая «до основания все разрушить» и на пустом месте «новый мир построить», революционеры-романтики искренне насмехались над вековыми семейными традициями, старорусской традицией памяти и почитания фамильных предков. Более того, наличие в роду кого-либо не из «крестьян-пролетариев» ставилось в вину гражданину «нового мира», как минимум губило карьеру, а в «суровые» годы могло стать и поводом для репрессий. К чему это вело? Фамильные старые фото, на которых, не дай бог, ваш дед или прадед запечатлен в мундире, – в топку. Портрет отца-офицера с эполетами императорской гвардии – в чулан, в подвал. Детям об истории семьи – ни слова: «Твой дедушка, малыш, был… инженером, погиб в Первую мировую…»

Бабка моей матери, от коей только имя осталось – Августа да еще старая фотокарточка, была из остзейских немцев, к тому же дочкой зажиточного прусского «сельского капиталиста» – мельника. Затем вышла замуж за украинского инженера-механика и переехала до 1917 года в Киев. Но в семье об этом говорить не любили – нехорошо, когда у офицера командного состава Советской Армии (моего отца) вдруг в родственниках обнаруживалась чистокровная немка, да еще с кучей родственников, наверняка бежавших в Западную Германию.

Так и росли в нашей стране миллионы Иванов, родства не помнящих. Память подавляющего большинства россиян сегодня не дальше живых дедов и бабок. А дальше – пустота, черная дыра. Кем гордиться, на кого равняться? На Павлика Морозова и Юрия Гагарина? Да, но больно далеки «обобществленные» кумиры, не углядеть им за каждым твоим дурным поступком. Но вот твой прадед – почетный гражданин города Н-ска или просто безвестный герой войны 1812 года, который смотрит с прищуром с портрета в твоей гостиной, он-то все видит. С того света за тобой наблюдает – не предашь ли, не опорочишь ли честь семьи. Только портрет этот воображаемый, поскольку нет больше портрета. На месте, где он должен бы висеть, – черная дыра. А раз предков нет, то и Бога нет. Значит, все можно…

Уничтожив, сознательно или в угаре нигилизма, по глупости, культ рода и семьи, большевики не понимали того, что вырыли яму сами себе. Ибо не каждому достался дедушка Щорс, а значит, и перед новой властью нет ни у тебя, ни у твоей «ячейки общества» ни долгов, ни обязательств. Зачехлили стволы танков, подмыло мутной горбачевской водичкой Берлинскую плотину – и все, прорвало! Гуляй, Россия, веселись, грабь награбленное! А мы удивляемся: почему у нас – удивительных «хомо советикус», этаких айтматовских «манкуртов», нет ничего святого.

Но вернемся к тому, какую роль играют народные мифы. В народных преданиях и легендах, как правило, заложены ценности, дух, сила, которые дают опору нации не только в кризисные, тяжелые периоды истории, но и в повседневной жизни. В них – разные варианты ответов, что нужно делать в тех или иных случаях. Не только на войне или во время стихийного бедствия, но и в случае победы, приобретения, успеха.

Мифы истории имеют самую разную форму. Это и героические предания, и бытовые сказки, которые иронизируют, высмеивают некоторые проявления негативных сторон жизни. Это и сказания о событиях минувшего, память о поведении исторических героев. С древних времен они передавались из уст в уста, а затем были переложены на бумагу.

В мифах сконцентрирован опыт поведения. Любой разумный человек может извлечь полезный для себя урок.

Вот, к примеру, миф о том, как 300 лет назад к Петру I привели пленных шведских офицеров после Полтавской битвы. Офицеры смущены, напряжены: откуда они знают, что с ними будет теперь? Петр же обнимает их, кричит:

– Пировать будем!

И во время пира шведы сидят среди россиян, с такими же бокалами в руках, перед ними тарелки, полные еды. И Петр поднимает тост:

– За наших учителей!

Было? Не было? В любом случае в этом предании урок: будь великодушным. Не мсти. Не злобствуй. Умей учиться и у врага, и если научился чему-то, признай это вслух. Уклонись от ненависти, от сведения счетов.

Россияне XX века мало похожи на современников Петра Великого – прошло 200 лет. Участники Второй мировой войны жили в стране с другими границами, с другим общественным и политическим строем. Они иначе одевались, вели себя, иначе думали и чувствовали. Но пленные солдаты вермахта не стали ответчиками за преступления, совершенные армией нацистов в России. В ходе военных действий, в аду рукопашной могло происходить все что угодно. Но попавший в плен получал медицинскую помощь и еду. Никто не мстил ему, не сводил счетов. Хотя очень даже было за что.

Д. Мартен «Полтавская битва».

Петр так боялся Карла XII, что, имея подавляющее преимущество накануне Полтавы, не решился сам атаковать шведов и был так обрадован легкостью победы, что забыл отдать приказ преследовать Карла. Впрочем, победителей не судят…