Мифы, предания и сказки фиджийцев

Ему страшно беспредельно, и вдруг он видит: черная точка пляшет на гребне дальней волны. Он смотрит на нее, а она все ближе, ближе, и его дух взволнован, непонятно отчего. Он думает: "Кажется, человек плывет", но тут видит еще большее чудо. Он видит во сне: к нему плывет женщина, светлокожая, красивая, как никто, — плывет и толкает перед собой большой балансир, а на балансире лежит дитя, и лицо у него все в крови, кровь идет из глазницы, а глаза нет. Вот уже женщина у самой его лодки, вот нырнула и скрылась. И вдруг откуда-то из-под лодки, словно бы из самой ее середины слышится громкий плач. Он хочет подняться и заглянуть туда, но чувствует, что не может пошевелиться, старается изо всех сил, до пота — и не может. Так он лежит неподвижно, в испуге и волнении, и вдруг слышит — грустный голос зовет его по имени: "Мата-ндуа, Мата-ндуа! О мой сын, сын мой, Мата-ндуа!" Изумленный, он спрашивает: "Матушка, Се-ни-рева, это ты?" А голос в ответ: "Нет, сынок, это не Се-ни-рева, это я, мой любимый, твоя настоящая мать — Талинго". Тут он говорит: "Я точно знаю твой голос, я его слышал! Но что это, что ты говоришь! Разве Се-ни-рева мне не мать, а Таусере не отец? Ведь я всю жизнь прожил с ними". И голос отвечает со всей страстью: "Нет, сынок, нет. Я твоя мать. Эти супруги очень хорошие люди, и я люблю их за то, что они так любят тебя. Но твоя мать я, Талинго. Теперь слушай, я тебе все расскажу". И она начинает с начала, с того дня, как ее, молодую девушку, взял силой жестокий вождь, тот самый, что убил ее отца, и рассказывает, как она прыгнула с лодки, когда ее хотели съесть, и как их прибило к берегу Оно, и как она охраняла его день и ночь, помогала ему в работе, берегла от опасности, спасала от смерти. Все это узнает во сне Мата-ндуа.

Потом голос говорит: "Знай, мой сын, что лодку твою нарочно отпустил Янго-леву. Тебе больше нельзя оставаться там, где он живет. Имя Туи Оно уже произнесено в Земле Духов и уже послано за ним оттуда: гонец в пути[335]. Когда Туи Оно умрет, новым вождем станет его сын, твой враг. Поэтому послушай слова матери — это слова любви. Последний раз вернись на Оно. Весел у тебя на самом деле нет, но вот тебе балансир. Он поможет тебе достичь берега, и в это время они на своих лодках еще не вернутся с охоты за черепахами. Возвращайся на Оно, забирай тех двоих, что так любят тебя, поднимай парус и возвращайся на землю, где ты родился, на Тонга. Не бойся ничего. Ветер будет попутный, и никакого худа с тобой не случится: ведь я охраняю тебя. А сейчас просыпайся, сын, просыпайся скорее и не забудь то, что я тебе сказала". Тут она берет балансир и стучит им о борт лодки.

Мата-ндуа тотчас проснулся, потому что услышал громкий стук. Перегнулся за борт и увидел, что между корпусами лодки появился балансир. А больше он не увидел ничего. Тут он стал звать:

— Матушка, дорогая матушка! Почему ты ушла? Матушка, дорогая матушка, позволь мне хотя бы раз заглянуть в твои глаза!

Но в ответ не услышал ни голоса, ни звука, только волны с шорохом подбегали к лодке. Но балансир, за который он ухватился рукой, уже заработал, и так он понял, что Талинго велит ему плыть. Плача, уселся он на корме и стал рулить тяжелым балансиром. Балансир и вправду был большой и тяжелый, но в руках у Мата-ндуа был легким, как маленькое веслышко. Лодка шла по волнам, как при хорошем ветре. Мата-ндуа сказал сам себе: "Это мать помогает мне!"

Долго придется рассазывать, о чем говорил он со старыми супругами, как поведал им о своей матери, приплывшей по волнам, чтобы снова спасти его от верной смерти, как плакала Се-ни-рева, сколько просила его не верить снам, как клялась, что он ее сын, что она его носила, она родила его на свет... Так она говорила, пока ее не остановил муж.

Таусере сказал строго:

— Довольно, женщина. Не надо больше обманывать мальчика. Сын, Талинго говорит правду, говорит правду. Она твоя мать, она. Но и мы любим тебя. С того дня, как мы нашли тебя на берегу, мы полюбили тебя и всегда были хороши с тобой. Ты тоже был нам хорошим сыном. Не плачь, жена, да и что плакать? Вот, он знает правду, но любит нас по-прежнему.

А Мата-ндуа сказал:

— Я люблю вас еще больше!

Много еще было сказано слов, но наконец они собрали все необходимое и уселись в лодку. Задул попутный ветер, и три дня они плыли по океану, а затем увидели вдали берега Тонга. В последнюю ночь их плавания юноше приснился новый сон. Ему спилось, что в лунном свете выходит к нему мать — не плывет, как прежде, а твердой поступью идет по гребням волн, и только босые ноги сверкают среди белой пены. Так приходит она к нему, наклоняется над ним, смотрит на него своими печальными глазами и рассказывает ему об обычаях Тонга, о том, как ему надо поступать. И все это им очень нужно — ведь они все трое чужие на Тонга, не знают ни островов, ни рифов, ни проливов, ничего не знают, потому что они чужестранцы, ступающие на чужую землю.