Мифы, предания и сказки фиджийцев

Значимость военных действий выдвигала на первые роли в фиджийском обществе фигуру военачальника. Мы не знаем, когда сложилась на Фиджи структура общества, с которым столкнулись первые европейцы, но ясно, что ко времени их появления у туземцев четко различалась ритуальная власть роко-туи и власть военачальников-вождей, называвшихся ву-ни-валу, что буквально означает "начало войны". Это различие хорошо прослеживается в легендах и героических рассказах сиетура (см. здесь № 94-97), противопоставляющих высокого вождя На-улу-матуа (в его образе есть также черты героя-предка) и вождя-воепачальника Вусо-ни-лаве. Фиджийский вождь-военачальник сочетал в себе черты западпомеланезийского "бигмена" (ср. [1, с. 97-99, 111]), достигающего высокого положения благодаря выдающимся личным качествам, и полинезийского выборного вождя-правителя (сау). Вожди высшего ранга — роко-туи или просто туи [роко "поклониться, почитать", отсюда "высокий вождь (т. е. тот, кого почитают)", туи "вождь, повелитель"] — совершенно не похожи на вождей западной Меланезии. Несомненно, если сопоставлять ву-ни-валу с "большими людьми", то роко-туи можно сравнить со старейшинами, однако больше они напоминают полинезийских наследственных вождей, дорожащих своей генеалогией подчас больше, чем реальной властью. Генеалогии фиджийских вождей более лапидарны, чем полинезийские, и обычно запоминание их — дело самих вождей (а не их окружения, как в Полинезии), поэтому им отводится мало места в фольклоре. Тем не менее в генеалогиях есть все необходимые сведения, позволяющие судить о знатности их обладателя. Э. Гиффорд [39, с. 173] приводит показательную в этом отношении генеалогию вождя "всея Вити-леву" — Туи На-вити-леву, записанную им от Рату Эсидра в 1947 г.

Сын великого Нденгеи, дух Туи Кау-вандра (вождь, повелевавший горой Кау-вандра), женился на Роко-на-вати, женщине-духе, обладавшей властью над Кау-вандра. Их единственный сын Рату, тоже дух, женился на женщине-духе, имя которой не сохранилось. От них появился на свет первый человек, которого звали Ната-ндера. У Ната-ндера было два сына, На-ндува и Мба-нуве. На-ндува, живший в На-мотуту, также имел двух сыновей, На-теру и Ундреундре. У них обоих было много детей. Старшим сыном На-теру был За-вару, у которого был сын Мболомболо, а у того — сын Ра-вуло. Этот Ра-вуло и был отцом Рату Эсидра, унаследовавшего от него титул Туи На-вити-леву.

Тут следует сделать одну оговорку. Генеалогии, почести, сравнимые с теми, что оказывают духам, строгое соблюдение иерархии — все это было существенным на побережьях больших островов и на самых восточных островах, приближенных к Полинезии. На западе Фиджи и у большинства фиджийских горцев нарисованная здесь структура общества еще только возникала: устройство их мира было более патриархальным. Во главе общины стоял вождь, сочетавший выдающиеся личные качества с неплохой генеалогией; вождь должен был принимать решения и о войне, и о мире, причем обычно он советовался с другими заслужившими уважения жителями поселка. Различие в устройстве общества у горных и прибрежных фиджийцев прекрасно уловил в прошлом веке А. Уэбб. "В манерах своих племена очень разны. Те, что живут в лесистых местностях Навитилеву (Вити-леву. — М. П.), имеют свою аристократию, очень почитают своих вождей, а последние строжайше следят за соблюдением этикета. Те же, что живут по реке Сингатока и обитают в безлесных местах Навоса, те много более демократичны и уделяют мало внимания вождям, если таковые у них вообще и имеются" (цит. по [89, с. 6]).

Первоначально туи, вероятно, возглавляли крупную родственную группу, в которой многие решения принимались коллегиально, и власть шла к ним постепенно. Но здесь, в суждениях о фиджийской социальной структуре, мы вступаем на зыбкую почву догадок. Устройство фиджийского общества описано, в общем-то, неплохо и, вероятно, изменилось меньше, чем может показаться. Дело скорее в том, что с развитием этнографии произошел существенный переворот в умах тех, кто призван судить об устройстве общества, а от этого и мпогие факты стали казаться совершенно иными. Видимо, самое большое, что можно сделать сейчас, — это построить корректное описание основных единиц общества, не пытаясь сразу классифицировать их.

В мифах о Нденгеи, равно как и во многих других рассказах, собранных в этой книге, часто появляется слово явуса. Явуса, пожалуй, важнейшая структурная единица традиционного фиджийского общества. Свое место в социуме и в мире в целом фиджиец числит и мерит прежде всего принадлежностью к явусе и лишь потом к Фиджи как к земле. Естественно, что мифы и легенды, действие которых весьма точно локализуется в пространстве (для Океании вообще очень характерна привязка к месту, а точнее — к определенной местности на острове), и даже сказки, с их более неопределенной пространственной локализацией, выводят на сцену не фиджийцев вообще, а но-и-коро, нозо, онгеа, ноэмалу, ту-ни-ката, ву-на-нгуму и многие другие явусы.