Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Ты не думай туда, не думай сюда[293].

Двинулись дальше. Тарыг-пещ-нималя-сов думает: "Чем они страшны, зги осины?" Подъехал к осинам, осины сомкнулись, задели Тарыг-пещ-нималя-сова. Он упал со спины коня. Куда конь попал — не знает, и сам куда попал — не знает. Когда очнулся, оказывается, зацепился подбородком за ветку, качается туда-сюда. Вниз ему не уйти, вверх ему не уйти.

— Эй-а, — говорит, — мать раньше так и говорила: "Как попадешь в беду, тебе вниз не уйти и вверх не уйти". А теперь, смотри-ка, мне вниз не уйти и вверх не уйти. Моя тетя говорила прежде: "Если попадешь в какую-нибудь беду, в какую-нибудь нужду, то призови меня". А теперь где же она? Тут я и погибну.

В это мгновение что-то загремело, он смотрит: на трех крылатых конях едет его тетя.

— Что с тобой, племянник? Почему меня так срочно позвал? Я сидела, пила чай, и все чайные чашки разбились в прах. В какую беду, в какую нужду ты попал?

— Тетя моя, это место моей гибели. Вниз не уйти, вверх не уйти. Мой конь унесен в какой-то край.

Тетя захватила тридцать осин, сломала их пополам, говорит:

— Когда настанет на свете человеческий век, настанет на свете человеческое время, то какой человек сможет пройти через вас?

Оглянулся Тарыг-пещ-нималя-сов — тети нигде нет, а сам он упал на землю и там стоит. Коня нет, и ничего нет.

— Золотой мой боже, — говорит, — куда делся мой конь? Я тут и погибну

В это мгновение за спиной говорит конь:

— Перестань, мне уже скучно стало, сядь на мою спину.

Он сел радостно на спину коня.

— Возьми свой семигранный кнут, — говорит его конь, — ударь меня.

Он взял семигранный кнут, один раз ударил коня, и тот поднялся, смешался с идущими облаками, с бегущими облаками. Пока он едет, впереди снова какой-то шум слышится.

— Что за шум впереди, знаешь?

Тарыг-пещ-нималя-сов говорит:

— Откуда мне знать?

— Если не знаешь, то знай: это храпит старик, лежащий поперек семи облезших чирков[294]. Конец нашей жизни, никак мы не сможем пройти, тут мы будем убиты. Твоя тетя прежде не давала тебе чего-нибудь?

Тарыг-пещ-нималя-сов говорит:

— Что она дала мне?

Говорит конь:

— Не давала она тебе обоюдоострый нож?

"Правда, — думает он, — она давала мне обоюдоострый нож".

Говорит конь:

— Иди, влезь в мышиную шкурку, отрежь ему крылья носа и мочки ушей; если так назначено, чтобы твоя песня продолжалась, твоя сказка продолжалась, то сможешь, если не назначено, то убьют тебя.

Тарыг-пещ-нималя-сов влез в мышиную шкуру, пошел в виде мыши к старику, лежащему поперек семи облезших чирков. Его конь остался там. Как старик выпустит воздух — его уносит назад, как вдохнет воздух — его чуть не втягивает в ноздри. Он старается удержаться, еле-еле удается. Вынул обоюдоострый нож, отрезал крылья носа и мочки ушей старика, положил их в карман. Его конь говорит:

— Иди скорей, садись.

Он побежал к коню, сел ему на спину, конь двинулся вверх. Когда старик, лежащий поперек семи облезших чирков, бросился в погоню за ним, конь поднялся. Тог не догнал. Говорит старик, лежащий поперек семи облезших чирков:

— Эй-а, Тарыг-пещ-нималя-сов, в будущем, пока не умрет последний мужчина, ты будешь жить богом, а со мной покончено.

Тарыг-пещ-нималя-сов отвечает ему:

— Когда настанет на свете человеческий век, настанет на свете человеческое время, какой человек справится с тобой? Из-за этого я и убил.

Конь двинулся дальше, смешался с идущими облаками, с бегущими облаками. Летел-летел конь Тарыг-пещ-нималя-сова, однажды приостановился, говорит:

— Наденешь на мой нос сверток бересты, наденешь на мои руки-ноги свертки бересты, а моим хвостом обмотай саблю.

Надел он на нос и руки-ноги свертки бересты, хвостом обмотал саблю. Его конь говорит:

— Теперь садись на мою спину.

Он сел на спину коня, конь поднялся, смешался с идущими облаками, с бегущими облаками. Ехали они, ехали. Однажды конь спустился на землю. На месте приземления стоит дом с амбаром. Говорит конь:

— Слезай, иди захвати дочь старухи Кирт-нёлп-эквы[295], мать как раз заснула.

Когда он пошел, говорит конь:

— Не ходи, иди сюда. Вдруг ты подумаешь лишнее, а старуха проснется, и конец нашей жизни будет. Лучше сначала зайди в мою ноздрю, там кабак, в том кабаке выпей три чарки.

Тарыг-пещ-нималя-сов заходит в ноздрю коня, оказывается, в ноздре кабак. Выпил три чарки, вышел. Говорит конь:

— Теперь иди, захвати дочь старухи Кирт-нёлп-эквы.

Зашел в дом, вытащил оттуда дочь. Говорит конь:

— Садись скорей, она уже идет на нас.

Едва он дошел до коня, появилась на улице старуха Кирт-нёлп-эква. Говорит конь:

— Бросай женщину, а то уже догоняет.

Он бросил женщину, быстренько сел на спину коня, двинулись вперед. Старуха Кирт-нёлп-эква схватилась за нос коня, конь махнул головой — берестяной сверток слетел. Она двинулась к передним ногам коня, схватилась за них — берестяные свертки слетели. Потом двинулась к задним ногам коня, конь как подскочил вверх, берестяные свертки тоже слетели. Потом она двинулась к хвосту коня, все пальцы ее рук порезались о саблю. Она начала их догонять — тут схватится за них, там схватится за них. Говорит конь: