Мифы, предания, сказки хантов и манси

Долго ехал, коротко ехал. Стоит войлочный чум. Коровы пасутся. Люди живут. Спрашивает их:

— Чьих коров пасете?

— Мы пасем коров Парапарсеха.

— Нет, не говорите так. Сзади едет Огненный царь, он вас огнем спалит. Говорить следует так: "Мы пасем коров Тарыг-пещ-нималя-сова".

Они с ним целуются, обнимаются. Если не было у них пищи, он снабдил их пищей. Если не было у них одежды, он снабдил их одеждой. Поехал дальше.

Долго ехал, коротко ехал. Стоит войлочный чум. Овцы пасутся. Люди живут.

— Чьих овец пасете?

— Мы пасем овец Парапарсеха.

— Нет, не говорите так. Сзади едет Огненный царь, он вас огнем спалит. Так скажите: "Мы пасем коней Тарыг-пещ-нималя-сова".

Они с ним целуются, обнимаются. Если не было у них одежды, снабдил их одеждой. Если не было у них пищи, снабдил их пищей. Дальше поехал.

Долго ехал, коротко ехал. За морем показался город. Подъехал. Смотрит. Стоит один дом. Дом величиной с город, величиной с деревню. Конь остановился у подножия семисуставного железного столба. Он привязал конскую узду к верхней зарубке семисуставного железного столба. Пошел к двери дома. Подошел. Стал открывать дверь. Дверь назад тянут. Он к себе тянет, а кто-то тянет к себе. Открыл дверь. Вошел в дом. На пороге стоит женщина.

— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, долго же ты спал! Не взять тебе меня, не сможешь.

— Приехал я не за тобой, хорошей женщиной, красивой женщиной.

Дверь захлопнулась, и он остался. Вошел внутрь дома. Ищет, ищет женщину, найти не может. Устал, сел и говорит:

— Ее воля, хватит. Ведь человек не всегда говорит одно и то же.

И вот в последней комнате послышались шаги женщины. Подошла к нему. Расцеловались, обнялись. Приготовили стол с пьяной едой, с медовой едой. Стали есть, пить.

За едой, за питьем он спрашивает:

— Какими чарами обладает Парапарсех?

Она отвечает:

— Не похоже на то, чтобы он смог тебя убить.

Поели, попили, с едой покончили. Женщина говорит:

— Выйдешь на улицу. За домом стоит большая лиственница. Ступай к подножию этой лиственницы. Спрячься под мох, а сам из-под моха наблюдай. О коне не думай. Я его спрячу.

Вышел из дома, подошел к подножию лиственницы, забрался в мох, смотрит. И вот видит: над Южным Уралом повисло на небе облако величиной с сырковый глаз. Долго смотрел, коротко смотрел. Облако ближе придвинулось. Оказывается, летит сюда крылатый Пупых, которому поклоняются и которому приносят жертвы люди здешних мест. Спустился на вершину лиственницы. Сел на вершину большой лиственницы, рожденной землей, рожденной небом. Оправляет крылья, прошедшие далекую землю; оправляет перья, прошедшие далекую воду. Немного посидел и полетел.

— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, когда ты приехал? Убьет он меня.

Немного полетал, покружился и опять сел на вершину лиственницы, рожденной землей, рожденной небом. Женщина говорит:

— Тарыг-пещ-нималя-сов давно убит. Ни костей, ни мяса от него не осталось, все сгнило.

Он немного посидел, вспорхнул и полетел.

— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, когда это он приехал? Убьет меня. Лучше улечу.

Немного полетал. Вернулся. Сел на ту же высокую лиственницу, рожденную небом, рожденную землей. Женщина говорит:

— Тарыг-пещ-нималя-сов давно убит. Ни костей, ни мяса от него не осталось, все сгнило.

Немного посидел, вспорхнул, полетел.

Тарыг-пещ-нималя-сов выскочил из укрытия, залез в шкурку железного ястреба и полетел. Догоняет его, чтобы убить. Немного спустя смотрит: нет его нигде, куда-то исчез. Оказывается, нырнул в море в образе железной гагары. Тогда он залез в шкурку маленькой щуки и начал его преследовать. Гонит, гонит. Но вот потерял его из виду. Оказывается, выскочил на берег и превратился в зайца. Тогда он тоже залез в заячью шкурку и начал его преследовать. Гонит, гонит. Но вот потерял его из виду. Оказывается, летит в образе золотой утки-чирка. Теперь нет у него больше способа, чтоб настичь его. Взял он лук и стрелу. Пустил стрелу и попал в самую середину золотой утки-чирка, пронзил ее насквозь. Рассыпалась утка на мелкие кусочки, упала на землю. Подошел, взял в руки. Посмотрел. Положил на землю. Принес дров. Разжег костер. Положил утку на огонь. Огонь разгорелся. Смотрит: никто из огня не вылетает. Но вот видит: не затухает один маленький уголек. Уголек раскололся, и выпорхнула из него золотая утка-чирок. Взял лук. Пустил стрелу.

Попал. Надвое рассекла стрела золотую утку. Взял ее, положил в тот же костер. Принес дров. Разжег огонь. Огонь разгорелся. Смотрит: никто из огня не вылетает. Огонь потух. Тлеет только один уголек. Уголек раскололся, и выпорхнула из него золотая утка-чирок. Взял лук. Пустил стрелу. Попал в золотую утку, и утка распалась на две части. Взял утку, положил в костер. Принес дров. Разжег огонь. Золотая утка-чирок загорелась. Сгорела вся дотла. Исчезла. Никто из костра не вылетел. Огонь погас. Мешает угли в костре семисуставной саблей. Ничего не нашел. Пусто. Вот когда он ее уничтожил. Сумел убить. Говорит:

— Сюда я на крыльях летел, по воде плыл, пешком шел. Как я пойду назад? Не суметь мне вернуться домой.

Конь говорит:

— Иди сюда. Я здесь. Поедем!